Невинная овечка для волка - стр. 3

На улице вдыхаю весенний воздух. Еще морозно, но солнце начинает согревать, слепит лучами. Позади меня остается высокое здание бизнес-центра.

Я все еще не верю в слова Виктора. Меня не могли уволить. Сам главный редактор был доволен моей статьей о Каннском фестивале и пророчил мне свое место в будущем. А в институте я значусь в списках лучших учениц. На красный диплом иду.

Не мог он, говорю, включая новенький телефон и забиваю адрес почты. Мне тут же приходит уведомление от деканата об отчисление. А следом и смс от бухгалтерии с просьбой забрать трудовую книжку.

Отец будет просто счастлив. Он спит и видит, как бы устроить меня поближе к себе и приглядывать, чтобы я не натворила глупостей. А лучше выдать замуж за своего друга. Перспективного мойра по особо тяжким делам. Кажется его мечта сбывается. В одночасье я стала никем.

Тупо пялюсь на экран. Виктор Вознесенский не стал той ступенькой, который вознесет меня на Олимп славы. Он меня уничтожил. Растоптал мое будущее.

Я стою оглушенная, чувствуя как волной поднимается ненависть.

Ничего. Он за это еще поплатиться! У такого наверняка куча скелетов в шкафу. Я найду каждого и вытащу на обозрение публике. Нужно, посвящу этому всю свою жизнь. Разрушу его карьеру и бизнес. Так же как он, мимоходом, уничтожу его.

2. Глава 2

Папа сдвигает фуражку на глаза, пока мама проходится роликом по черной рубашке.

– Пушок – поганец, опять линяет, – пробегаю мимо них и хватаю пульт от ворот.

– Так стоп! – тормозит отец.

– Ты куда?

– Так там Лизок приехала, – нервно постукиваю пластмассой по бедру. Не любит он мою подругу. Сейчас папа заведется, не остановишь. Прочитает лекцию о дрянных подругах. И точно.

– Опять эта ветреная девица. Слышь, мать? Я говорил, чтобы духу ее не было в моем доме! Втянет нашу дуреху в историю.

– Угу, – мама насупилась, согласно кивает на слова отца.

– Папулечка, у меня своя голова на плечах. Не сердись, – чмокаю его в щеку и помогаю надеть китель.

– На сборы опаздываешь. Машина ждет.

Поторапливаю его.

Выходим вместе. Папа садится в черную иномарку, недовольно крякнув на приветствие Лизы.

Подруга не обращает внимания на это, вся цветет, улыбка в тридцать пять зубов, взгляд лихорадочный, нетерпеливый.

– Приняли! – скачет, обнимает меня за шею и целует беспорядочно.

– Куда приняли?

– На магистратуру журфака! На платное правда, но и там конкурс был не протолкнуться.

– Поздравляю, – выдавливаю из себя.

Ведь это я лучшая студентка. И я должна пойти дальше учиться. Но уже год сижу на шее у родителей и грежу планами мести.

Мы идем в дом, поднимаемся на второй этаж под бубнеж Лизы, которая сегодня просто бесит радужными впечатлениями.

Плохая из меня подруга. Не могу порадоваться успехам Лизы.

– Ах, какая у них лаборатория конвергентной журналистики.

Как выговорила то?

Сажусь с ногами на кровать и утыкаюсь в ноут, делаю в блокноте пометки карандашом.

Мне нужно попасть в поместье Дольфиндорф.

Ездила на остров, прогулялась вокруг высокого забора, любовалась шпилями башни замка. Там, за забором, целый городок. Живут семьями. Виктор часто там появляется.

Люди странные, недоверчиво косятся на меня, никто не захотел со мной общаться. Даже стимул в евро купюрах не помог.

Воображение рисует, что он прячет именно там нелегальный бизнес. Работорговлей, занимается, или чем покруче.