Невинная для магната - стр. 44

— И заботы. Что стряслось? Ты же за советом сюда пришёл. По глазам твоим негодным вижу.

— Присмотрите за Александрой. Я уезжаю. В столицу. Ненадолго. Нужно утрясти кое-какие вопросы.

— Мог бы и не просить. Сам знаешь, что не откажу.

Он видел, что она потянулась за шкатулкой, в которой хранились её чёртовы карты, и ничего на это говорить не стал, но всё-таки предупредил:

— И прошу вас, не донимайте девчонку своими причудами. Я к ним привык, она — нет.

— Не бойся, — хмыкнула тётка, закатывая широкие рукава своего багрового шёлкового халата. — Она никуда не сбежит.

— Меня это не заботит. Я здесь никого против воли не держу.

— Ну да, ну да. А что ж ты и впрямь Солнышко-то своё не привёл? Я ведь обещала разложить ей карты.

Его брови поползли вверх:

— Солнышко?.. Елена Сергеевна, вы в своём уме?

Тётка принялась энергично тасовать свою увесистую колоду, из которой резво выскочила карта и приземлилась на матовую поверхность украшенного инкрустацией антикварного столика.

Тётка взглянула на карту, хмыкнула:

— Ах! Теперь понятно. И впрямь не Солнышко. Она — надежда.

Дамир невольно дёрнулся и против воли скосил глаза на столешницу, в центре которой лежала карта с обнажённой блондинкой на фоне ночного неба.

— Звезда. Светит всем, греет тебя. Звезда означает надежду.

Он помотал головой. Зря он сюда пришёл. Не стоило.

— Прекращайте весь этот бред. Вы же знаете, я терпеть не могу это ваше… сумасшествие.

Тётка хмыкнула, выложила следом карту с ярко-красным сердцем, проткнутым тремя мечами:

— Хм… а у Звезды-то сердце раненое. Боль у неё на душе. Большая.

Дамир невольно вспомнил, как она каменела, стоило ему к ней прикоснуться.

Следом из колоды выскочили новые карты:

— Четвёрка пентаклей. За кого или за что так держишься? Или карты мне твой обычный настрой показывают? Всё под контролем. Всё под колпаком. Смотри, а рядом десятка посохов. Ты устал, Дамир, от такой жизни. Она тебя выматывает.

— Контроль для меня — это норма. Я по умолчанию так живу, вам ли не знать?

Стремление к тотальному контролю, после того как он вернулся к мирной жизни, действительно стало его нормой. Рутина, въевшаяся в его существование так, что уже ничем не вытравить. Это так же естественно, как проводить каждое утро в тренажёрке, работать, заботится о Сашке, есть или спать. Спать… многое бы он отдал, чтобы вернуться к этой конкретной норме.

— Это десятка, Дамир. Продолжишь тащить на себе всю охапку, рано или поздно она тебе хребет переломит.

— Благодарю за прогноз.

— Остановись. Передохни. Полюбуйся звёздами, — она подхватила со стола карту с блондинкой и помахала ею у него перед носом. — Она — путеводная.

— Я не за раскладом к вам приходил, — процедил Дамир.

Он сухо попрощался со своей сумасшедшей родственницей и покинул южное крыло.

Сергей, Сашка, Смирницкий, теперь ещё и тётка… Что вообще происходит? Надя. Надя. Надя! Кругом эта Надя! Прошла всего пара дней, а ощущение такое, будто её уже пора выводить из его организма, будто яд.

По дороге к крыльцу он отзвонился водителю, а потом набрал знакомый номер.

Гудок. Второй. Третий, и томное:

— Привет.

— Привет, Милена. Ты сегодня в столице? Занята?

— М-м-м… а ты хочешь приехать?

— Сегодня буду в Москве.

— Тогда я в столице. И не занята.

Этот антидот точно сработает. Милена не ждала от него романтики, признаний в любви и пустых обещаний. Он не боялся к ней привязаться. Душевной близости между ними никогда и не было. Милена ценила его внимание, плевать хотела на сплетни и любила риск. И его это полностью устраивало. Хотела рисковать — её выбор. Но он сейчас рисковать не мог.