Невинная для Лютого - стр. 19
И уж точно потеряю ребёнка… Выносить бы.
От ужаса перед будущим всё нутро сводило острой болью, трудно было дышать. Мне даже представить жутко, каково будет жить здесь девять месяцев. Но ещё страшнее думать о том, что будет потом. Как Лютый, отобрав ребёнка, вышвырнет меня окровавленную сразу после родов. Я не сомневалась, что так и будет. Повезёт, если он даст мне родить самой, а не вырежет из меня малыша.
В груди все переворачивалось, будто льдом обжигающим набивало грудь. Ненавижу подонка! И боюсь его отчаянно.
Я видела, как он на меня смотрит. Словно убивает взглядом, расчленяет им, сдирает кожу и вытягивает жилы. Я леденела от страха каждый раз, когда слышала звук шагов за стеной, кричала от ужаса во сне, когда снилось, как Лютый склоняется надо мной, раздирает моё тело, отбирая единственное, почему я ему ещё нужна живой.
Зажмурилась и судорожно втянула воздух.
Папа! Папочка… Ты же ищешь меня, правда? Ты же не отвернулся от глупой дочери, которая попросила оставить малыша от насильника? Мне и самой тошно от одной мысли об этом, но ребёнок не виноват, что его отец такая сволочь.
Маленький, совсем крошечный, он уже живой! Эля сказала, что даже можно услышать сердцебиение на УЗИ. У него уже бьётся сердце! Меня передёргивало от одного воспоминания о том, как он получился, я бы хотела взять кинжал, что спрятан у меня под подушкой, да вырезать эти воспоминания.
Да, я готова лишиться памяти, но только не ребёнка. Доктор, который знал меня с младенчества, сказал, что, скорее всего, я стану бесплодной, если пойду на аборт. И я поверила. Игорь Геннадьевич никогда мне не лгал.
Даже когда я шестилетняя сидела на жёстком стуле у палаты мамы, а отец прошел мимо, не отреагировав на мой оклик, суровый врач с сдержанной улыбкой присел на корточки, и, взяв мои ладошки в свои, сказал правду. Ещё более горькую, чем полынь на даче, и в тысячу раз болезненнее, чем скрутивший меня тем летом аппендицит.
Горечь от разжёванной на спор травы ушла, как и боль после операции, а вот сердце до сих пор ноет от одного воспоминания о неподвижном теле мамы и голубовато белой коже любимого лица.
Ей удалось сбежать от папы туда, откуда он её не вернёт. Но мне нужно искать другой путь, ведь я отвечаю не только за себя, и я хочу жить! Я молода, красива и богата. Впереди меня точно ожидает светлое будущее… за той стеной ожидает.
Я оперлась локтями о подоконник и, вдыхая свежий воздух, задумчиво посмотрела на обнесённую колючей проволокой высокую стену. Я уже знала, что провода под напряжением. Этот путь мне не подходит. Но я не оставляла надежды спастись.
Конечно, я сразу же осмотрела окна и дверь в комнате, куда меня привели, а на прогулках незаметно примечала, что и где находится во дворе. Ночами потихоньку составляла карту, которая, впрочем, меня отнюдь не обнадёживала. У Лютого не дом, а настоящая крепость! Убежать отсюда немыслимо…
Я сжала челюсти. Жизненно необходимо это сделать, ведь ребёнка этому уроду я отдавать не собиралась. Впрочем, его ещё нужно выносить, что сделать в плену не так просто. Я не могла спать ночами, а когда забывалась тревожным сном, то просыпалась от собственного крика. Лютый приходил в каждый мой сон, и его уродливый шрам пугал меня ещё сильнее, чем наяву.
Огромный, с рельефным телом, мужчина мог раздавить меня одной левой. Я довольно высокая, но он на голову выше! И от зверя меня отделяла тонкая стена, которую – я уверена! – Лютый мог проломить кулаком. Как можно выносить ребёнка в постоянном стрессе? Да, надо бежать. Но у меня лишь одна попытка.