Невинная для генерала - стр. 21
— Верно. Вопрос, зачем?
Она распахнула шире глаза. Офицеры пока были далеко, а я продолжал держать её за плечи. Какая же она маленькая и хрупкая.
И соблазнительная. Дрейн, заткнись! Ящер фыркнул у меня в голове и угомонился. Жаль, что ненадолго.
Монахиня закусила губу, вызвав очередной приступ желания содрать с неё всю эту мокрую одежду и взять прямо на песке.
— Как зачем? — переспросила она. — Мне снились сны с твоей смертью. Я помогла. Теперь я уйду из твоей армии.
— Уходить надо было, когда я давал тебе возможность уйти. Ты слишком много видела и слышала, чтобы отпускать тебя. Особенно с твоим даром Видящей. Хотя твоя так называемая помощь может быть уловкой врагов.
Страх в её глазах разбавился удивлением.
— Уловкой врагов? Я не лгу тебе.
— Ты можешь действовать по приказу Лахниса — братца Яниса. Бросаться иглами по его приказу. Слишком похоже на манеру этих двоих, хоть и близнецы, но подставят друг друга, не задумываясь. От этого всего смердит интригами Лахниса. Зелье ночного цветка как попытка втереться в доверие. Намочить артефакт и принести мне — попытка меня гарантированно убить. Никто не знает, сколько Казнь мрака успела набрать силы, вдруг от ручья бы не дотянулась, а вот в моих руках — с гарантией.
По щекам монахини потекли слезы. Она сказала дрожащим голосом:
— Ты же сломал черный шар.
— Никто не знает, что я на это способен. И не узнает. Ты видела слишком много, чтобы я мог отпустить тебя.
Её губы побелели. Офицеры ещё не подошли, у меня не больше пяти минут. Я заговорил быстрее.
— Следующий вопрос. Ты специально явилась в мою армию перед гоном?
— Что?
— У драконов брачные дни. Гон. Ты знала об этом?
Я вдыхал её запах, различая малейшие оттенки. Я услышу ложь.
— Нет!
Новая волна страха, гнева, и чего-то ещё, нестерпимо сладкого. Не врёт. Или виртуозно притворяется, в их монастыре чему только не учат.
Я добавил давления в голос.
— Что за бред про спасение меня от смерти, монахиня?
— Да пошёл ты с этим всем! — неожиданно закричала она и стала вырываться. — Не хочу я тебя спасать, иди ты мраком в преисподнюю и трахайся хоть со всей тьмой хоть вихрем, хоть туманом!
Я сдавил крепче и встряхнул.
— С чего ты вообще взяла, что меня надо спасать?
Она затихла и тихо, зло заговорила, не поднимая глаз:
— Я всего лишь видела плохие сны. Я думала… Я думала, что если верну тебе долг, сны уйдут. Я дважды помогла! Всё! Пусти меня.
— Какой долг, монахиня, ты о чём?
Дрейн забрасывал меня образами. Полёт вокруг монастыря, белые цветы, но я отмахнулся.
— Говори! Какой долг?
— Да такой! — скривившись, выпалила она.
Глубоко вздохнув и опустив глаза, монахиня призналась:
— Ты вытащил меня из горящего дома десять лет назад. Моя семья погибла, а ты спас меня, отвёл в деревню, договорился с лекаркой, чтобы она приютила сиротку. Оставил кучу денег, чтобы она сделала меня лекарем. Но когда ты ушёл, она отдала меня крылатым монахиням за ещё большую сумму.
Я принюхался. Не лжёт. Вгляделся, вспоминая. Память услужливо подкинула образ симпатичной девчонки с чернющими огромными глазами и короткими каштановыми волосами, обгоревшими после пожара.
— Лейла?
Она вскинула на меня злющие глаза, полные слёз.
— Да, Альваро, это я. И я понятия не имею ни о каких братьях, шарах, гонах и что ты там ещё мне говоришь! Я просто вижу плохие сны, — горько сказала она и дёрнула плечом. — Отпусти меня.