Невинная девочка авторитета - стр. 32

Торжество начнется в шесть вечера и будет длиться, пока не надоест гостям.

Еще час до начала, однако в зал неожиданно входит расфуфыренная Каролина — звезда нашего универа с завышенным до небес самомнением.

Еще бы, это не мы, чернь и ботаны, а она все-таки модель из агентства самого Богдана Ветлицкого!

И это фото с ее физиономией обклеены автобусы, с которых Каролина рекламирует местный колбасный завод! А, по слухам, в прошлом году она выиграла городской конкурс красоты.

Такие, как мы с Валей, для нее просто грязь из-под ногтей.

Да мы никогда и не стремились к ней в подружки, ей своих хватает — таких же моделек, которые сейчас свитой заходят за ней.

— А эта что сюда приперлась? — подхожу к Вале, которая помогает барменам до блеска начищать бокалы.

— Понятия не имею, — недовольно хмыкает. — Но явно не ошиблась дверью, а по приглашению. Вечеринка сегодня закрытая.

А спустя несколько минут в зал еще входят и другие девушки модельной внешности, уже не знакомые Каролины, но тоже по приглашениям.

17. Глава 17

Платон

— Ну, поздравляю, что ли, с освобождением, — ухмыляется мент. — Даже не знаю, как мы без тебя жили все эти годы на воле.

Не думал, что первое, что увижу после освобождения, будет его довольная рожа.

Мой старый дружище за годы заматерел и уже не тот трясущийся от страха салага, который был в числе тех, кто вязал меня много лет назад.

Кто бы мог подумать, что младший сержант Исаев окажется тем уникальным человеком, который сможет доказать мою причастность к ряду преступлений?

— Вернулся, чтобы разнообразить твою скучную жизнь, младший сержант Исаев. Поди, еще фотографию мою в рамку над кроватью повесил, пока ждал.

— Майор полиции Исаев, — поправляет он. — Конечно повесил. Просто не мог не воткнуть гвоздь в твою морду, Туманов. Это придает мне дополнительной мотивации.

— Вот и правильно, дружище. Моя фотография — твоя удача. Храни теперь ее под сердцем, Исаев. Если бы не я, хер бы ты стал майором.

Забрасываю спортивную сумку за плечо.

За забором гудят машины.

— Столько корешей явились тебя встретить, хоть сейчас бери и вяжи, — хмыкает Исаев. — Ладно, дружище, теперь ты свободен. Не давай мне повода для очередного повышения, — тянет руку.

— Да пошел ты на хуй, — смеюсь. — Еще руку тебе жать!

Шагаю к воротам, а у самого сердце за грудиной щемит. Непередаваемые эмоции: я будто в пьяной эйфории, хотя еще не выпил.

— Граф вышел! — кто-то выкрикивает из толпы, и улица заполняется новыми гудками и свистом.

В какой-то момент я даже теряюсь.

Не всех узнаю, когда ко мне по очереди подходят поздороваться, поздравить и проявить почтение. Все-таки долгая изоляция нехило на памяти лиц сказывается…

Внезапно мне кажется, что в толпе мелькает светло-светло русая макушка… Аня? Она все-таки пришла? Откуда узнала?

— Оставьте уже, хватит, — хриплю я.

Шагаю прямо в толпу, и она передо мной расступается. Напряженно заглядываю в лица, ища ту самую, но ее нет.

Неужели померещилось?

Похоже на то.

И это злит.

Маленькая сучка кинула меня, а я бережно храню в памяти каждое ее слово, каждый момент, проведенный с ней. В душу мне запала основательно, но решила, что без меня ей будет лучше. Возможно, хочет найти себе другого, но она никогда не найдет такой любви и защиты, которую могу дать я.

— Граф, — осторожничая, ко мне подходит Фирсов, — все в порядке?