Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени - стр. 6
В личном деле, внимательно изученном полковником, не было ничего необычного: успешно реализованные мероприятия, хорошие аттестации, частые поощрения. Нет, не такой человек – прилизанный и без видимых изъянов, избалованный вниманием начальства, был нужен Забелину. Он невольно вспоминал Сашу Цыганкова, ершистого, ответственного, толкового, настоящего опера. У того было много залетов, но и работать он умел, как следует, засучив рукава, и работал не на анкету, а ради дела.
Утвердившись в мысли, что предложенный Снегиревым кандидат ему не подойдет, Забелин намеревался отказаться от Ковалева, но было одно «но» – на майора совершили покушение. Это выглядело необычно.
Как же так? Благополучный карьерный офицер без конфликтов и острых углов, успешно шествующий по служебной дорожке к большим чинам и вдруг покушение? Это не вязалось с общим представлением о Ковалеве, которое сложилось в голове Забелина, что-то не срасталось. Он взял следственное дело, внимательно полистал.
Расследование, поскольку был произведен теракт и, вдобавок, Ковалев оказался сотрудником ФСБ, вело свое следственное Управление. Следаки выдвинули несколько версий, которые добросовестно отрабатывали. Сергей Павлович не стал вникать в ход расследования – зачем забивать голову посторонними проблемами? Дело было большим, толстым, материалов много. Он неторопливо переворачивал сшитые листы бумаги, отражавшие итог работы занятых розыском сотрудников, кропотливый и пока безрезультатный. Затем отодвинул пухлый том в сторону.
«Нет, искать надо другого опера, – убеждал он себя, – сейчас не до возни с этим покушением. Вдруг оно прицепится и потянет нас за хвост, будет тормозить. Придется отвлекаться, тратить время. Нет, нельзя начинать одну операцию не закончив другую, пусть даже это расследование. А может оно и к лучшему?»
Последняя мысль возникла, поскольку он вспомнил о своем неприязненном впечатлении от личного дела майора. Предложенный Снегиревым офицер ему совсем не подходил, и это Забелин понял сразу, едва взглянув на фото. Честолюбивый мальчишка! Чего уж тут лукавить перед самим собой? Сергей Павлович хотел встать и пойти к коллеге, вернуть бумаги, но на столе еще оставался диск видеозаписи с камеры, висевший над козырьком магазина и запечатлевшей момент взрыва.
Он достал диск из конверта, вставил в дисковод, запустил на компьютере программу просмотра. Перед ним возникла улица с проезжающими машинами, тротуар с пешеходами. Черно-белый цвет записи походил на фронтовую хронику и привносил тревожную ноту, словно он смотрел на последний мирный день в Москве, накануне войны. Наверное, такое впечатление возникло у Забелина из-за того, что он знал о последующих событиях, о взрыве машины и ранении Ковалева, случайной гибели девушки, ведь покушались на сотрудника ФСБ, она была не при чем.
Разрешение камеры оказалось слабым, изображение слегка размытым. Несмотря на это, Забелин сразу узнал вошедшего в кадр Ковалева. Майор шел спокойным прогулочным шагом, поглядывая по сторонам, останавливаясь возле витрин магазинов. Совсем как беззаботный горожанин в выходной день. Лица его Забелин увидеть не мог – камера показывала только спину оперативника. На плечи он накинул ветровку, и это выглядело странно в июньский летний день. Хотя почему бы и нет? Судя по неутихающему трепету листьев и порывистому маху веток тех редких деревьев, что росли на обочине тротуара, дул ветер, и довольно сильный.