Невидимый - стр. 37
– Увидимся через десять минут.
Судя по выражению папиного лица, он, кажется, предпочел бы что-нибудь покрепче имбирного эля. Похоже, никто из нас не знает, что делать: такое впечатление, что и его, и моя жизнь поставлены на паузу до тех пор, пока не прибудет Элизабет. Мы даже не пытаемся поддерживать светскую беседу. Просто сидим. Ждем.
Наконец раздается стук в дверь.
– Я открою, – говорю я.
Отец встает и нерешительно стоит рядом со мной, пока я открываю дверь. На пороге Элизабет – похоже, у нее головокружение. Она смотрит прямо на меня, говорит «привет», и я быстро сосредоточиваюсь, потому что она целует меня в щеку, а я хочу, чтобы этому поцелую было куда приземлиться.
Потом она проходит мимо и здоровается с отцом. Тот потерял дар речи.
– Элизабет – папа. Папа – Элизабет.
– Рада познакомиться с вами, – произносит Элизабет.
Дар речи возвращается к папе.
– Мне тоже приятно с вами познакомиться.
– Миссис Суинтон все еще в Лондоне? – спрашивает Элизабет.
По папиному лицу проскальзывает болезненное выражение, и я чувствую неуверенность. Я ведь не говорил ему, что Элизабет не знает о смерти мамы.
– Было бы здорово, если бы она могла с вами по знакомиться, – отвечает отец.
Впервые я смотрю на отца и замечаю, как сильно он всем этим тяготится. Он не хочет вести этот разговор. Не знает, как ему поступать.
– Мистер Суинтон? – спрашивает Элизабет. – С вами все в порядке?
Он мотает головой.
– Извините. Перелет был долгим, и я боюсь, что слегка утомился.
Элизабет поняла намек.
– Все в порядке. Я рада, что представился случай с вами познакомиться. Надеюсь снова увидеть вас до вашего отъезда. – Она подходит ко мне и снова целует меня в щеку. – Оставляю вас одних – вам нужно поговорить.
Я благодарю ее и провожаю к выходу. Мы с отцом все еще молчим, прислушиваясь к ее шагам по коридору, а потом к тому, как открывается и закрывается дверь.
– Как такое возможно? – спрашивает отец, падая на диван.
– Не знаю, папа, – признаюсь я. – Может, ты мне объяснишь?
– Ты не понимаешь. Такого просто не может быть.
– Единственная причина, по которой я не понимаю, в том, что ты так и не объяснил мне, как все это произошло.
Папа качает головой. Он вовсе ее хочет говорить на эту тему.
– Только она может тебя видеть? – спрашивает он.
– Да.
– Ты уверен.
– Да.
– Это невозможно.
– Ты уже это сказал. Но она меня видит.
Отец вздыхает.
– Если бы твоя мать была здесь.
И тут он возвращается – гнев.
– Ты не имеешь права так говорить, – заявляю я.
– Что?
– Ты не имеешь права на такое желание. Если бы ты, действительно, хотел, чтобы мать была здесь, ты бы и сам находился здесь, когда она еще была жива. Ты должен был быть здесь. И точка.
– Стивен, я не могу вести с тобой этот спор. По крайней мере, прямо сейчас. Я должен понять, что происходит.
– Мы оба должны понять, что происходит. Помоги мне, папа.
Он встает.
– Я помогу тебе. Обещаю. Постараюсь помочь. Но прямо сейчас… прямо сейчас я не могу думать. Мне нужно идти. У меня номер в отеле… в общем, мне нужно идти. Но завтра я вернусь. Мы можем по ужинать. Я приду в шесть. А до того я… постараюсь понять, что происходит.
У него в руках портфель. Я знаю, что его не остановить, а он знает, что я не собираюсь этого делать.
Он открывает дверь, но, прежде чем уйти, говорит мне еще одну вещь: