Невидимка и (сто) одна неприятность - стр. 11
Таз с порозовевшей водой и мокрое полотенце на столе. Рваный свитер и рубашка с оторванными пуговицами на кровати. Ощущение чужих пальцев на горле.
“Даже спасибо не сказал, придурок!” — мелькнула досадливая мысль, и я, махнув на все рукой, забралась обратно в кровать и свернулась клубочком под одеялом — досыпать.
Даниэль
Стоило двери девчачьей комнаты закрыться за моей спиной, я позволил себе чуть отпустить самоконтроль, и побрел в свое крыло откровенно пошатываясь, придерживая рукой стену.
Тошнило. Если бы я вчера нажрался, то сейчас бы проблевался, и сразу бы полегчало. Но увы. Рвать желчью, выворачивая наизнанку желудок, не было никакого желания.
Кости ломило, мир перед глазами ощутимо покачивался. Сила внутри тоже бушевала и плескалась, с ревом пожирая предложенное седой девочкой угощение. И пока два потока не перемешаются, не сольются в один и не успокоятся, мне будет хреново. Глупо на самом деле было угрожать ей магией, хватило бы и просто припереть к стенке.
Дерьмо.
А нужно как-то привести себя в порядок за оставшиеся два часа до начала занятий.
Лучше бы она оставила меня сдохнуть в коридоре. По крайней мере, все бы уже закончилось.
“Весь пошел в свою бестолковую мамашу”, — прозвучал эхом в голове голос отца в ответ на эти мысли. — “Но ты — мой сын, и вырастешь достойным наследником”.
Ха, знал бы папаша, что я вчера чуть не оставил его без “достойного наследника” впал бы в бешенство.
Сам виноват, надо лучше следить за деточкой.
Яростное бешенство во мне уже отгорело, но и тупое равнодушие, к счастью, еще не прижилось, только и оставалось что бессильно плеваться ядом. И думать.
За три недели в Горках я понял пока только одно — сбежать отсюда будет проблематично. Но за десять месяцев, что остаются до моего полного совершеннолетия, я наверняка что-нибудь придумаю. Воспитатели Горок однозначно не настолько бдительные и параноидальны, как мой папаша с его гиперопекой.
Шаг. Еще шаг.
Ладонь тяжело опирается на грубые камни стен.
Мысли начинают путаться, но я упрямо встряхиваю головой и продолжаю идти. Если уж я вчера смог скрыть свое состояние и от отца, и от его цепных собачек, то сейчас, накачанный под завязку чужой силой, и подавно сумею.
Только дойти до комнаты.
Элалия.
Забавное имя. Игрушечное какое-то.
Хмурая, серьезная, седая девочка.
Невидимка. Я и правда за три недели ни разу не заметил ее до той встречи в коридоре, когда она шла передо мной, и длинные светлые волосы, спускающиеся до самой попы, красиво поблескивали серебром.
По крайней мере, понятно, зачем она меня вытащила. Здесь никто ничего не делает просто так, по доброте душевной. Душевной доброты у нас у всех здесь острый дефицит — на себя не хватает, не то что на других.
Юриспруденция.
Гражданское, семейное, финансовое…
Проблемы с родственниками, а не с силой?
Это хорошо. Значит, она точно не пойдет к учителям и воспитателям. Они ей не помощники, а тюремщики…
Перед глазами потемнело слишком сильно.
Я зажмурился, потом открыл глаза, обвел вокруг мутным взглядом, пытаясь сообразить где я, и сколько еще идти.
А в следующее мгновение, стена, на которую я опирался, внезапно стала мягкой, прогнулась под моим весом, затягивая меня в камень, и я упал, ударился обо что-то головой, и потерял сознание.