Невеста темного дракона. Факультет спасения - стр. 25
– Идеалистка. Все-то у тебя сводится к простым человеческим чувствам. Мои мотивы многокомпонентны.
– Главный мотив все равно один, – возразила я и перешла на хвост.
Он молчал, пока я заканчивала помывку. И только когда я уже сложила щетки в пустое ведро и озадаченно огляделась в поисках Тхэша, огорошил вопросом:
– Как тебя называла мать?
– Что? – Я моргнула.
Упоминание о маме, такое неожиданное, отозвалось в груди болью.
– Как она тебя называла? Эллочкой?
– Элькой. Или… или Эльчонком.
– Глупо. Очень глупо твои родители поступили, разрешив тебе работать.
Это он к чему сказал? Отпустил бы, раз такой сентиментальный! У Ладона, похоже, были свои проблемы и свои мысли, узнать которые мне никогда не будет суждено. И пускай. Ненавижу только эту неопределенность, эти вечные метания в ожидании своей участи, жалость к родителям, к себе, к Рысу, которого, по словам дракона, тоже ждала смерть.
Наг проводил меня обратно в покои. Слово свое он сдержал: на знакомом подносе стояла миска с молоком, рядом лежали два огурца и большая булочка с вареньем. И Ларан, и Рыс, кажется, были рады внезапному угощению. Птенец медленно пил свежайшее молочко, радостно причмокивая, Рыс довольно хрустел огурцами. Я наслаждалась свежеиспеченной сдобой, запивая горячим чаем, также приготовленным нагом.
– Спасибо! – изрекла я, подняв голову вверх.
А, точно, у Ладона же какое-то очень важное совещание. Из-за которого он даже отменил свое свидание, бедняга.
– Рысеныш, – настроение отчего-то было неплохим, – все будет хорошо!
Кот удивленно на меня посмотрел. Ларан на звук моего голоса что-то пролепетал на своем, драконьем, и бросился к кровати. Расстояние птенец чувствовал еще плохо, хоть и стремительно учился ориентироваться в пространстве вслепую. Ударился о бортик и обиженно засопел.
– Иди-ка сюда, – фыркнула я.
Я чесала ему спинку, животик, шейку и улыбалась, глядя, как малыш наслаждается лаской и теплом. Подоспел и Рыс, обиженный отсутствием внимания. Мы так и уснули поперек кровати, все вместе. Кажется, это становилось традицией.
Мама говорила, что нельзя спать в одной постели с животными. Но в данной ситуации Рыс и Ларан – единственные родные существа, которые были рядом. Без них спать я не могла.
«Ветер здесь завывал протяжно. И отовсюду, насколько мне было слышно, доносились неясные, но чем-то напоминающие крики, звуки. Неприятные, царапающие душу звуки. И все та же небольшая площадка, освещенная красноватым светом, на которой я стояла. Босая, в легком белом платье.
Я снова была одна. Одна среди завывающего ветра. Одна, а вокруг пугающая темнота. Совсем одна. И чувство одиночества никак не проходило, а скорее даже усиливалось.
Я снова была в Расщелине».
Три дня, пролетевшие почти незаметно, ничем особенным не ознаменовались. Меня кормили, что было хорошо, не били, что не могло не радовать, со мной не разговаривали, что не очень-то огорчало. Лишь однажды вечером в комнату, предварительно постучав, зашел Тхэш. Точнее, заполз.
– Добрый вечер, Элла.
Я читала какую-то ерунду и одновременно гладила засыпавшего Ларана.
– Привет. Что, Ладону опять требуются водные процедуры, а ты сломал ноготь и не можешь?
Наг улыбнулся:
– Сарказм тебе не идет. Хочешь прогуляться?
Я мигом отбросила книгу в сторону.
– Куда? Зачем?!