Невеста. Последнее задание Энди - стр. 70
– Кас?.. Кассиан…
Мой арголец сначала изо всех сил зажмурился на несколько секунд, а потом открыл глаза и повернулся к голограмме:
– Не сейчас, Винс. Поговорим, когда вернусь. А на сегодня достаточно.
Голограмма нахмурилась. А потом Винс согласно вздохнул:
– Хорошо, по возвращении, так по возвращении. Но я тебя включа…
Кассиан, не дослушав реплику собеседника, прервал связь. А потом со стоном склонился над столом, одной рукой опираясь о столешницу. А другой потирая шею сзади. Словно там ныла старая рана.
9. Глава 9
Наверное, когда-нибудь мне станет стыдно за свое поведение. Но я так и просидела всю ночь у дисплея, наблюдая за Кассианом. И остро жалела лишь об одном: что не вижу его лица. Арголец так и остался у стола. Словно уснул. Или умер. И только в половине седьмого утра по корабельному времени, когда забытое на столе устройство сработало вновь, и выдало пару звенящих фраз, Кассиан отмер и распрямился.
Пока он разговаривал с кем-то из своих подчиненных, я жадно разглядывала его утомленный профиль. Легкий беспорядок в волосах. Как будто кто-то долго ерошил их рукой. Чуть скованные движения. Ночь в неудобной позе давала о себе знать. И мне отчаянно хотелось оказаться рядом с ним.
Закончив разговор, Кассиан стукнул пальцем по ребру устройства и сунул его в карман. Прошелся по каюте туда-сюда, очевидно проверяя, не забыл ли чего. А проверив все, решительно шагнул к дверям. Но на пороге остановился и почему-то оглянулся. Грустная улыбка чуть тронула его четко очерченные губы. А мое сердце сделало кульбит.
Потом я, как ненормальная, переключалась с камеры на камеру, следя за маршрутом Кассиана и его людей. И не отрывала взгляд от дисплея до тех пор, пока аргольцы не исчезли в темном зеве стыковочного шлюза. Сердце разрывалось на части, мучимое абсолютно противоположными чувствами. Теперь я точно знаю: самая мучительная пытка – это выбор между долгом и чувством.
На завтрак я не пошла. Если полячка за мной и заходила, то я об этом не узнала. Электронного привратника я включила только в половине десятого. Когда более-менее совладала со своими растрепанными чувствами и нашла в себе силы выйти к людям.
Открывая двери каюты, я почти ожидала увидеть в коридоре под дверью Дарси. Разгневанно ожидающую меня, чтобы отчитать за неподобающее поведение. Но коридор был пуст. И на мгновение я почти обиделась, что до меня никому нет дела. А потом облегченно вздохнула. Одно дело врать Юлии – завалить операцию я не имею права. Совсем другое – обманывать помощницу и подругу. Уж лучше так. Вообще не видеться и не общаться.
Все последующие оставшиеся до прилета дни прошли именно под этим девизом: ни с кем не видеться, ни с кем не разговаривать. Избегать любого общества. Я копила моральные силы для общения с аргольцами.
К счастью, на корабле вновь воцарился мир и спокойствие. Самым серьезным происшествием за эти дни была громкая ссора Анны Роузмэн и Валери Леруа, и ее последствия. Анна – одна из тех несчастных, кто оказался на «Тацине» не совсем по своей воле. Обычно она молчала. Хоть и держалась компании Леруа и Моретти. Но в один из дней на ужине что-то произошло.
Я, как и всегда, ужинала в компании полячки на другом конце столовой. Ну, как ужинала. Так, скорее размазывала запеканку по тарелке. С аппетитом в последнее время была беда. Юлия все чаще встревоженно на меня смотрела. А Дарси накануне собственноручно отвела меня в медцентр к богомолу.