Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе - стр. 17

Николетт снова не стала перечить. Какая сговорчивая. Может, зря Теодор опасался от неё сюрпризов?

– За эту работу, как и договаривались, я буду платить вам 150 полтинных в неделю. Кроме того, покрою стоимость работ по ремонту крыши особняка вашего отца.

На этой фразе Теодор закончил, показывая, что этим его обязательства по договору и ограничиваются.

– А что будет входить в мои обязанности в должности писаря? – тут же поинтересовалась Николетт.

– Поговорим об этом завтра.

Теодору нужно время свыкнуться с мыслью, что он таки принял юную леди на должность писаря. А что ему оставалось? Позволить Николетт проводить с отцом уйму времени и случайно проговориться? Но дело не только в этом. Отец так глубоко и искренне заинтересовался в Николетт как в толковом писаре, что Теодора вдруг посетило странное чувство сродни ревности. А почему это он должен уступать такого ценного работника отцу? Хотя возможно, Теодор ещё пожалеет о своём решении.

– И у меня есть ещё одно условие… – в глазах Николетт запрыгали искры.

И отчего ему кажется, что это «ещё одно условие» ему не понравится?

– Я и так согласился на целых три, – перебил он.

– Ну вот, для ровного счёта, как раз ещё одно.

Он даже перебивать не стал, чтобы уточнить, что такое «ровный счёт» согласно женской логике. Мозги целее будут.

– Вы знаете, что в замке закончились дрова? – поинтересовалась Николетт.

– Да, – Теодор усиленно пытался понять, какое отношение могут иметь дрова к теме их разговора. Девчонка – просто мастер ставить в тупик.

– Это так расточительно покупать готовые дрова, когда можно наколоть самому. Наймите дровосека.

Они что с Филимоном сговорились?

– У вас есть кто-то на примете?

– Да, – кивнула Николетт. И в отличие от дворецкого с лёгкостью назвала свою кандидатуру: – Дороти.

– Ваша служанка?!

– Да!

– Нет уж, милая леди, увольте, – рассмеялся Теодор. Представил себе эту крепкую женщину с убивающим взглядом, зажавшую в руке топор.

Николетт начала убеждать, что лучшего дровосека ему не найти, но Теодор был категоричен:

– Нет, нет и нет. Но могу пойти вам на уступку. Если вы так дружны с Дороти, то пусть она останется в замке вместе с вами. Я не возражаю.

– Я остаюсь в замке? – глаза Николетт расширились от удивления. Зелёные-зелёные. Интересно, а когда она возмущается, они темнеют и кажутся почти карими.

– Не думаете же вы, юная леди, что я позволю своей «невесте» ночное путешествие?

– Но я не могу остаться у вас.

– Почему?

– Завтра папенька может вернуться в поместье. И если не застанет меня, будет волноваться.

– Напишите ему письмо. Я отправлю в ваше имение посыльного.

Николетт продолжала хлопать ресницами, никак не в силах понять, как относиться к такому безапелляционному приглашению остаться. Ну, наконец-то и Теодору удалось поставить её в тупик. Он не смог сдержать самодовольной улыбки.

Филимон зашёл в кабинет с подносом в руках. С важным видом провозгласил:

– Шоколадный пудинг.

И принялся сервировать стол для чаепития.        

– Филимон, ты уже распорядился приготовить нашей гостье комнату? – принимая чашку, спросил Теодор.

– Да, милорд.

– Вели, чтобы рядом подготовили ещё одну – для второй гостьи.

– Всенепременно, милорд, – невозмутимо ответил дворецкий.

Но Теодор слишком хорошо знал Филимона, чтобы заметить, как при этих словах дёрнулся уголок его чопорного рта. Теодору показалось, или первый раз в жизни на лице Филимона промелькнула довольная улыбка?