Невеста на замену. Развод не предлагать! - стр. 2

– Я помогу тебе, то платье, которое ты хотела надеть на свой день рождения уже почти готово, – улыбаюсь, радуя сестрёнку.

Пусть мы неродные по крови, но любим друг друга, ведь выросли вместе и немало пережили.

– Юля, ты чудо, а когда сможешь закончить? – Амина подпрыгивает на месте, сотрясая под собой деревянный пол.

– Эээ… – задумываюсь. Не хочу огорчать сестру, но шить сегодня ночью не планировала.

Я и так не спала две прошлые ночи, помогала маме убирать в доме. И даже знать не знала, что планируется сватовство.

– Сегодня ночью закончу, – сдаюсь под пристальным, просящим взглядом Амины.

Ничего со мной не случится, если ещё одну ночь пободрствую…

Резкий звук будильника разрывает тишину. Я пытаюсь открыть глаза, чтобы угомонить эту противную какофонию, но ничего не выходит. Веки такие тяжёлые, будто я не спала всю ночь.

Впрочем, так оно и есть. Я закончила шить платье сестры после рассвета, а потом уснула прямо за столом, возле швейной машинки. Теперь всё тело затекло, а голова трещит и, кажется, вот-вот расколется на две равные части.

И этот будильник, будь он неладен!

Не открывая глаз, пытаюсь нащупать телефон, но на столе его нет.

С трудом разомкнув веки, я поворачиваю голову и вижу, что назойливый аппарат лежит на кровати. Упираюсь руками в стол и поднимаюсь. Меня качает из стороны в сторону, ноги деревянные, я еле переставляю их.

– Чтоб тебя! – ругаюсь, дрожащими пальцами пытаясь попасть по сенсорному экрану телефона.

Тишина…

Вздыхаю с облегчением, но уже в следующую секунду напрягаюсь снова.

Шаги. Кто-то идёт по лестнице наверх, а я даже не успела прибрать за собой.

Первым делом прячу в шкаф платье, потом быстро собираю в кучу кусочки ткани, а машинку накрываю большой коробкой, сверху накидываю занавеску.

Успела…

Дверь открывается, и на пороге возникает мама.

– Доброе утро, дочка, – произносит она торопливо. – Это хорошо, что ты уже проснулась. Думаю, слышала о том, что планируется вечером.

Я киваю в ответ.

– Отец приказал ещё раз убрать дом, вызвал повара для приготовления ужина, а ты должна сбегать на рынок и купить побольше цветов, чтобы украсить здесь всё.

– Разве не жених должен цветы покупать? – хмыкаю, поражённая тем, какую суету развели вокруг предстоящего сватовства, но напоровшись на строгий взгляд матери, осекаюсь.

Конечно, отчим любит свою старшую дочь, но больше всего он любит деньги, и я уверена, что всё это – ради калыма.

Я выросла среди этих людей, но так и не привыкла к тому, что девушек продают, словно товар.

– Хорошо, мамочка, я сейчас переоденусь, позавтракаю и пойду на рынок, – отвечаю смиренно.

В этом доме категорически запрещено спорить или повышать голос. Всем, кроме Руфата Вагифовича, разумеется.

– Нет-нет, Юля, сбегай сейчас, пока ещё не слишком жарко, если цветы по дороге начнут вянуть, Руфат будет зол, скажет опять, что переводим деньги, – испуганно шепчет мать.

Не спорю, молча беру первое попавшееся платье, обхожу маму и иду в ванную.

Спустя пять минут я покидаю дом.

На улице даже дышится легче, чем в этих давно опостылевших мне стенах.

Я не раз думала о том, чтобы сбежать отсюда, но меня сдерживает один мощный фактор: мама. Руфат Вагифович из тех мужчин, которые не гнушаются рукоприкладством, и если я решусь на побег, в наказание, боюсь, он просто забьёт маму до смерти.