Невеста мага времени. Проклятый дар - стр. 21
- Да что вы себе позволяете! – возмутился Братц и привстал, - Извольте покинуть замок.
- Да чтоб все твои головешки сгорели! – от души пожелала ему молочница и запустила вторым бидоном, - Скелет проклятый!
- Вы меня видите?! – Братц удивился так сильно, что замешкался и пропустил летящий бидон. Тот шмякнулся о стену рядом с ним, и красивый черный пиджак скелета окрасился белыми брызгами.
- Конечно, вижу! Что я, слепая?! – выругалась женщина и, высоко подняв подбородок, гордо повернулась к выходу: - Знал бы мой покойный муж, господин Враввель, что я буду ходить в такой паршивый дом... Уж он-то бы отвадил меня от проклятого места!... Уж он бы точно сказал...
Что сказал покойный муж молочницы на ее весьма далекое от приличного поведение, мы так и не услышали. Она громко хлопнула массивной входной дверью – и как только силы хватило! и ушла восвояси.
Пару секунд Братц оторопело смотрел ей вслед, а я вышла из укрытия, чтобы спросить, почему женщина так озверела.
Ее поведение не было нормальным. А значит, должно было объясняться веской причиной.
Нет, в моем мире я никогда не общалась с молочницами. Поэтому не могла оценить объем скандальности, считающийся здесь нормой.
Но вряд ли ей платили за то, чтобы она портила чужое имущество, разливая молоко по дорогим поверхностям – один бежевый ковер на лестнице чего стоял!
Это даже для чужого мира было перебором.
- Что-то изменилось! Она увидела тебя, Братц. Заметила твое состояние... И это очень странно! – голос Астора прозвучал как гром среди ясного неба.
Откуда он взялся?
А, наверное, вышел из своего кабинета под лестницей. Или у лестницы – если быть точной.
Я остановилась на полпути. Попадаться на глаза мужчине не хотелось совершенно. Я всё еще на него злилась.
- Елена, а вы как думаете? Склонен считать, что именно ваше появление изменило существующий порядок вещей.
Он вышел на середину холла и уставился на меня своими глазищами.
Это обвинение?
Выражение глаз разглядеть не удалось. И я не знала, злится он или просто делится своими мыслями.
Ладно, раз меня рассекретили, спущусь!
- С чего вы взяли? И что за распорядок? – как можно беспечнее, спросила я.
Да уж. Спуск дался мне нелегко.
Я пыталась идти по лестнице гордо и с достоинством. Держала спину прямо, как королева, и даже свела покрепче лопатки. Ступала осторожно, плавно, стараясь незаметно под юбкой сначала нащупать ступеньку, а потом уже опускать на нее ногу.
Всё-таки передвигаться в домашних тапочках и в длинной, волочащейся по ступенькам юбке, было неудобно. И очень опасно – на середине лестницы я не заметила, как кусочек ткани всё-таки подогнулся, зацепила его мыском и наступила.
Взмах руками, отчаянное понимание, что сейчас рухну у всех на виду и сломаю себе шею, жалобный писк и горячее желание спастись любой ценой, - и вот, я уже лечу по направлению к полу.
Или ступенькам – я не разобрала.
Когда моего лба должна была коснуться испачканная молоком бежевая ступенька, всё вдруг остановилось. Я зависла в воздухе в очень странной позе – одна рука висела вдоль тела, ноги торчали врастопырку, юбка задралась наполовину, а вторая рука согнулась под непривычным углом. Волосы упали на лицо и заслоняли весь обзор.
Я не видела, что происходит. Но и не падала вниз! Висела, как какой-нибудь экспонат в музее, словно на невидимых веревочках.