Невеста короля кошмаров - стр. 26
Лира вздохнула, покрываясь липкой пленкой пота, и… ничего не произошло. Кожу слегка покалывало, но это скорее от нервов.
В очках же все еще виднелся черно-сиреневый туман, стелящийся низко по земле, как утренняя дымка. Лира провела трясущимися пальцами по его поверхности, зачерпнув его, словно взбитые сливки.
Удалось набрать чуточку, затем он просочился сквозь пальцы и потек дальше.
– Плотная субстанция, – с восхищением прошептала девушка, в которой вдруг начал просыпаться мастер-артефактор. Никогда она не видела подобного скопления магической энергии. Разве что в тот день… рядом с Сидом. Но она уже было решила, что это ее не вполне трезвая фантазия поработала. А теперь…
Оказывается, все правда. В голову сразу начали лезть идеи, как можно было бы использовать этот туман для изготовления колдовских предметов, ведь он имел именно «тот самый», нужный цвет.
Обычно для создания самого простого артефакта требовалось три ингредиента. Кровь создателя, смесь специальных трав и то, что называлось душой человека. И за что светлые алхимики и вели на мастеров кровавую охоту. По факту же это была некая сила, которую можно было высосать из мастера с помощью специального устройства, именуемого кристаллом душ. Лира понятия не имела, откуда взялись эти кристаллы, напоминающие шарики из хрусталя. Но у ее отца было два таких: один отобрали алхимики во время опалы, а второй остался у нее.
Кристалл активировался прикосновением к человеческой коже. Он начинал сиять и высасывать что-то, меняя свой цвет на оттенки сиреневого. Отец говорил, что, если слишком долго не разрывать контакт с шаром, человек умирал, а камень становился сиренево-черным.
Затем при создании артефакта кристалл душ отдавал накопленную «душу» или ее часть, в результате чего получался магический предмет.
Впрочем, над этим всем следовало поразмышлять чуть позже, потому что вокруг становилось все мрачнее и любопытнее.
Лира двинулась вперед, с опаской разглядывая обелиски и снова поплотнее кутаясь в плащ. Теперь она уже не думала о том, что это была накидка грязного нищего. Чем дальше она шла среди клубов магии, тем сильнее ей казалось, что это мать защищает ее своей чудесной вышивкой.
Вокруг стояла гнетущая тишина, птицы не пели, ветер не колыхал траву и пушистый терновник, росший тут и там между обелисками. Изредка он цеплялся за Лирин плащ, и тогда она аккуратно отделяла ткань от острых шипов.
На когда-то белых камнях, теперь потемневших от времени, виднелись довольно четкие надписи с именами светлых алхимиков. Ни одного имени фейри она не обнаружила, все больше укореняясь во мнении, что никаких могил фейри тут никогда и не было. А вся колдовская сила, разлитая вокруг, – возможно, следы смертоносных артефактов, закопанных вместе с погибшими.
Однако чем глубже она шла по территории кладбища к самому некрополю – невысокому, почти полностью разрушенному зданию из черного камня, – тем страшнее становилось вокруг.
Тишина уже не была просто гнетущей. Она становилась звенящей. Если рябины еще росли на окраине могильников, то здесь остались лишь кусты терновника и сгнившие остовы каких-то неизвестных деревьев, что толстыми корнями-змеями ныряли в землю и выныривали обратно, оставляя ямы и овраги. Обелиски с именами алхимиков тут были покорежены, наклонены, а некоторые и вовсе обрушены на землю этими корнями, что казались живыми. Хотя сами деревья, которым они принадлежали, явно были давно мертвы.