Невеста Кащея - стр. 32
– Фейн, я тебе новую игрушку принес. – Человек-гора сдернул внутреннюю занавесь, наполняя сени ярким светом и шумом праздника. – Погляди, какая цаца…
Я медленно поднялась, надеясь, что поваренок успеет привести стражников до того, как из меня здесь начнут резать ремешки или другие полезные в хозяйстве вещи.
Судя по всему, веселье было в самом разгаре, когда нам с Томашиком вздумалось стучать в дверь. За сдвинутыми столами вкусно трапезничали, обильно выпивали и играли в карты где-то с десяток мужиков, самого что ни есть лиходейского вида. Сейчас вся эта орава с удивлением уставилась на меня. На стене около входа горел ночник, испуская в воздух столб душного дыма. Я повела носом – хозяева явно баловались дурманной травой, подмешивая ее в светильное масло. Глаза защипало, я сморгнула слезу. Вот ведь, ёжкин кот, положеньице. А рожи-то, рожи! Не иначе окаянники. Такого избытка разнообразных шрамов мне раньше видеть не приходилось. Неожиданно захотелось пожалеть калечных людишек, какую-нибудь помощь предложить, но еще одна затрещина обрубила мои благостные желания на корню.
– Поосторожней! – огрызнулась я для порядка.
Ответом мне послужил звонкий шлепок пониже спины, от которого я как-то сразу оказалась на середине горницы, прищелкнув каблуками сапог по грязным половицам.
– Так ей, Жох! – заржал один из лиходеев – одноглазый, с полотняной повязкой через лицо. – Покажи курочке, кто здесь главный.
– Фейн! – продолжал взывать человек-гора, не обращая внимания на подколку.
Молчание, воцарившееся с моим появлением, сошло на нет. За столами возобновились разговоры, смешки, сдвинулись чарки в застольном обряде.
– Давай ее к нам, – не унимался одноглазый. – Не обидим.
Угу, так я и поверила. Не хватало еще с хмельными людишками в разговоры вступать. Тут уж только одно и останется – выдернуть из-за голенища верный нож и… И что? Ринуться на супротивников, рубя их в капусту? Себя пырнуть, чтоб сразу ко мне интерес потеряли? Ну так финал будет одинаковый – что в лоб, что по лбу.
Из внутренней двери появилась подавальщица, встрепанная угрюмая старуха. Злобно глянула в мою сторону, скрюченные пальцы достали из-за пояса щепоть коричневого порошка, который через мгновение оказался ссыпан в светильную плошку. Лампа зачадила с удвоенной силой.
– Чего горло дерешь? – обратилась бабка к Жоху. – У себя атаман, отдыхает.
– Ха! – восхищенно ухмыльнулся человек-гора. – Когда только успел? Ну ничего, от такого подарочка он точно не откажется. Давай, курочка, пошевеливайся.
Злыдень махнул рукой в глубь горницы, где виднелась еще одна, прикрытая плотным куском мешковины дверь. Получить очередную затрещину мне не улыбалось, поэтому я пошла, куда велели, по дороге прикидывая, что с одним-то разбойником я справлюсь. Должна.
В спину мне свистели и улюлюкали, но рук никто распускать не спешил. То ли опасались моего охранника, то ли гнева неведомого Фейна.
За дверью оказался узкий темный коридорчик, его мы пересекли буквально в три шага. Жох одернул драпировку и втолкнул меня внутрь душной захламленной горницы. Видимо, именно здесь и хранилось все добро шайки. У стен кучами высились рулоны тканей, богатые, украшенные чеканкой доспехи, стояли разномастные сундуки, фигурные бутыли. А в центре горным плато возвышалась кровать. Когда-то, видимо, украшенная балдахином и прочими положенными ей по статусу штучками, она занимала место во дворце какого-нибудь вельможи. Тогда ее, наверное, укрывали шелковыми простынями и угольная грелка несла службу в ее изножии, а на прикроватном столике томно оплывала огромная свеча. Теперь же величественное ложе служило еще одной площадкой для кучи барахла.