Невеста из Холмов - стр. 19
Вдруг Брадан, опираясь рукой о стену, появился в проеме, ведущем в гостевые комнаты. Час назад ученики отнесли его туда, обессиленного, и помешали Эшлин войти, сославшись на то, что магистру дурно и он сам решит, хочет ли видеть девицу, когда очнется.
Он оглядел трапезную и, увидев Эшлин, шевельнул губами, по которым отчетливо читалось ее имя. После чего, движением руки приглашая следовать за собой, повернулся и исчез в темном коридоре.
Эшлин предположила: он осознал, что ему спасли жизнь, и совесть наконец заела, поэтому с трепетным предвкушением поспешила к нему. Неужели скоро Кристалл привычно займет место на ее шее и все приключения закончатся? Ее провожали удивленными взглядами гусееды. Никто из спасенных даже спасибо не сказал. О кусочке гуся и говорить нечего. Впрочем, ей не придется пробираться с боем к своему Кристаллу. Сил осталось немного, потому что дождь вызывать трудно.
Брадан дождался ее в проеме полуоткрытой двери, впустил в комнату и плотно запер дверь. В комнате жарко горел камин, бросая блики на смятую постель. Пахло деревом и острыми, пряными специями. На столе стояли почти нетронутые тарелки, судя по запаху, с тушеным мясом и овощами, на деревянной доске пышный хлеб ломтями и мисочка давленого масла. Брадан посмотрел на нее очень внимательно, потом внезапно подвинул стул ближе к камину:
– Садись, ешь!
Сам он взял только кружку с чем-то темным и пряным, подойдя к огню почти вплотную.
Эшлин решила сначала покончить с едой, а трудный разговор начинать потом. Она села, взяла тонкую можжевеловую ложку и лишь боролась с желанием проглотить миску целиком, так быстро, как только возможно, помогая себе руками и хлебом. Было вкусно, но рядом с Браданом снова начинало что-то горчить внутри. Она чувствовала себя неловкой и злой. Но гордо отказываться от еды было бы глупостью.
– Это все, что ты хотел мне сказать? – все-таки спросила Эшлин между ложками рагу, обмакнув хлеб в масло. Она понимала, что если будет молчать, то подавится от злости.
– Я должен сказать тебе спасибо. Чем больше я думаю, тем лучше понимаю, что мы совершили ошибку. Это ты вызвала ливень? Кто тебя учил? И откуда ты знаешь об источнике огня?
– Чувствую. А еще ты сам рассказывал, как друиды ищут такие источники и ставят камни. Это ваше знание. Ты забыл?
Брадан выглядел… нет, кажется, он был искренне изумлен.
– Я об этом слышал, но точно не рассказывал, тем более ученикам, которые еще и недели не проучились! Это старинное знание, непроверенное.
Он посмотрел на нее пристально, долго, не отрываясь. И даже зажег свечу в подсвечнике на столе. Уютно затрещал фитиль.
– Нет. Ты никогда не была на моих занятиях, дева Эшлин. У нас слишком мало девиц в Университете. И я не смог бы забыть твое лицо!
– На занятиях? – тут удивилась уже сама Эшлин. – Да зачем? Я знаю столько же, сколько ты, а кое в чем и больше тебя, Брадан. Ты жил в нашем саду, что-то рисовал в своих глиняных табличках, а потом назвал меня Хранительницей Души и обещал, что вернешься, только отдашь своему учителю то, что обещал.
Брадан слушал сначала ошеломленно, а потом все спокойнее и печальнее. Неожиданно он подошел совсем близко, опустился, присев прямо рядом с ее коленями, и легко накрыл ладонью ее руку. Глядя снизу вверх ей в глаза, сказал очень тихо: