Невеста эльфийских кровей - стр. 26
Но Ринка оправдывала это грешное желание заботой о самочувствии своего спасителя.
Она глянет только одним глазком. Не из праздного любопытства! Ей нужно убедиться, что его рана не представляет опасности…
Не выдержав, она оглянулась.
Брент стоял у кровати в одних полотняных штанах, повернувшись спиной. По его богатырской спине, бугрящейся мышцами, танцевали блики свечей. Но не это заставило девушку беззвучно ахнуть.
От пояса Брента вверх шла черная татуировка. Ствол дуба, оплетенный колючей лозой. К лопаткам он переходил в раскидистую крону, на которой неизвестный мастер с особой тщательностью выписал каждый листочек. Необычайно реалистичные ветви и лозы оплетали плечи и руки мужчины. И что-то подсказывало, что они продолжаются у него на груди.
С трудом оторвавшись от созерцания рисунка, Ринка поискала глазами рану.
Ее не было. Ни малейших следов.
Если не считать рубец в районе печени, который уменьшался и белел на глазах.
Как зачарованная, Ринка уставилась на него. И не заметила, что Брент обернулся, не почувствовала его взгляд.
– Насмотрелась?
Спокойный голос обрушился ушатом холодной воды.
Девушка вздрогнула, ее взгляд заметался, щеки предательски заалели.
– Я… я только хотела…
Он не дослушал. Ему было не интересно, что там думала юная полукровка, никогда не видевшая голых мужчин.
Развернувшись, Брент направился к занавеске, отделявшей уборную.
– Когда я вернусь, – услышала Ринка, – ты должна быть в постели.
И ждать…
Разумеется, последнее она додумала сама. Брент ничего такого не говорил, но это было неважно. Воображение девушки заработало с утроенной силой, когда занавеска закрылась за ним.
Он такой… большой. Просто огромный! Она никогда не видела настолько мощных людей.
О нет, не людей! Об этом не следовало забывать.
То, как быстро на нем заросла рана, было еще одним доказательством его нечеловеческого происхождения. Но кто же он?
Несмотря на недавний голод, Ринка жевала не чувствуя вкуса еды. Все ее мысли толпились вокруг личности Брента. Все чувства и эмоции были направлены на него. Она прислушивалась к тому, что происходило в уборной, напряженно ловя каждый звук.
Вот он тяжело выдохнул. Пробурчал что-то неразборчивое под нос.
Вот звякнула пряжка ремня и зашуршали штаны, скользя по его ногам.
Послышалось шлепанье босых ног.
Скрип поворачиваемого крана.
Ругательство.
Ринка сжалась, втянула голову в плечи.
Удар по трубе, отозвавшийся металлическим гулом.
Все мысли вылетели из головы. Остался только панический страх.
Он убьет ее! Сейчас войдет в комнату и убьет!
Она вскочила, заметалась по комнате, ища, в какой угол забиться. На глаза попалась кровать. Единственный предмет мебели, который мог сойти за укрытие.
Недолго думая, девушка нырнула под нее. Протиснулась ужом в узкое пространство, собирая на себя грязь и пыль. Видно, местные служанки не считали нужным мыть под кроватями. Замерла, не дыша.
Раздались шаги.
Ринка похолодела.
Сердце колотилось где-то в ушах, горло от страха совсем пересохло, а в носу свербело от пыли. Отчаянно хотелось чихнуть, но она боялась даже пошевелиться.
Вот на пороге уборной показались две босые ступни, переходящие в мощные голени, каждая толщиной с ее бедро, не меньше. Крупные такие, бугрящиеся мышцами, перевитые венами и сухожилиями. И покрытые золотистым пушком.