Невеста для генерального - стр. 18

Как он тут работает?

— Кира, — прочищает горло Владимир Игнатович, — сегодня я представлю вас команде, покажу, в каких интерьерах будем снимать. Их будет несколько.

Я киваю. Выходит, сегодня съемок не будет и мне дадут хоть немного осмотреться? Уже радует. Впрочем, оно и понятно, дело близится к вечеру, да и я вымотана после перелета.

Главное, чтобы знакомство прошло нормально.

— Ах да, — хлопает себя по лбу режиссер, — сценарий. Его желательно выучить до завтра.

Он тянется рукой к ящикам стола, открывает верхний.

— Не тут.

Закрывает его и открывает второй, но в воздухе уже витает запах… лапши быстрого приготовления. Похоже, он не успел ее съесть до моего прихода.

— Вот, держите.

Владимир Игнатович кладет на стол передо мной синюю папку с файлами.

Выучить до завтра? Я недоуменно хлопаю ресницами. Судя по всему, меня ждет бессонная ночь. Вряд ли тут кого-то устроят мои нелепые оправдания в стиле «соррян, я не успела запомнить все за один вечер».

— Тут в том числе информация о технике, которую вам предстоит рекламировать. Приступим к съемкам завтра, в девять утра. — Он странно на меня косится и добавляет: — Попрошу не опаздывать. Ни завтра, ни вообще.

— Разумеется.

— Кира, буду с вами честен: я предлагал Максиму Романовичу свою кандидатуру для ролика, но он настоял на вас. Уверен, не зря, у вас богатый опыт и вы не из тех зазнавшихся моделей, которые капризничают и срывают съемки. Рокотов ждет результата, поэтому мы должны сработаться.

Владимир Игнатович встает с места и указывает на выход.

— Ну что, пойдемте знакомиться с командой?

Богатый опыт? У меня? Выходит, Рокотов ему ничего не сказал.

Ну удружил!

Режиссер огибает стол и равняется со мной, и я останавливаю его.

— Владимир Игнатович, тут такое дело… Я не модель.

— В смысле? — Его брови совершают марш-бросок вверх.

— Максим Романович выбрал меня из-за подходящего ему типажа. Я действительно работаю в его агентстве, но в съемках никогда не участвовала. Никаких. Ни фото, ни видео.

— Вот те раз… — Владимир Игнатович на секунду теряется, делает шаг назад и смотрит на меня по-новому.

Молчим некоторое время.

Он вдруг резко подбирается, краснеет. На его лице — мрачная решимость. И злость.

— В общем, так, Кира. Эта работа для меня крайне важна.

— Для меня тоже.

— Значит, тебе предстоит трудиться втрое больше, — переходит на «ты» режиссер. — Ты будешь стараться и играть так, словно от этого зависит твоя жизнь. Не вздумай халявить или ныть. Ты меня поняла? Мы должны выдать такой результат, который устроит Рокотова на сто процентов. Если ты меня подставишь, я это так не оставлю. Ясно?

Теперь и я начинаю злиться. Они что все, сговорились, что ли? Только и умеют, что давить.

Мне сейчас что, полегчать должно? Или пыл работать должен взлететь до невиданных высот? Страх делу не помощник, вообще-то.

— Ясно?! — гремит режиссер.

— Ясно! — чуть ли не кричу в ответ.

— Я рад, что мы друг друга поняли. Пойдем.

Вот и поговорили…

Мы выходим из кабинета и идем по длинному коридору. Оба шумно дышим. Режиссер метает в меня молнии взглядом. Я ему не уступаю.

В конце-то концов, почему я должна быть козой отпущения, а? Неужели нельзя было как-то помягче? Кира, мы оба в одной лодке, давай поможем друг другу и так далее. Нет, надо орать и угрожать!

Не успеваем мы завернуть за угол, как за нашими спинами раздается до боли знакомый голос. Рокотов.