Невеста чёрта - стр. 22
Перед тем как подойти к уже известному мне дому на улице Событий девятьсот пятого года, я забежал в продуктовый магазин и купил небольшой торт да жестяную банку хорошей заварки. Ну не с пустыми же руками, в конце концов, идти в гости к пенсионерке.
После того как я вошел в подъезд и позвонил, дверь квартиры номер двадцать четыре открылась и в щель высунулась та самая благообразная старушка.
– Ах, это вы! – совершенно искренне удивилась она. – Все-таки решили попить у меня чайку? Проходите, проходите.
Я прошел.
В большой комнате, куда проводила меня Варвара Игнатьевна было сумрачно, шторы на окне плотно задернуты, но это нисколько не спасало от жары: воздух здесь был необыкновенно душным.
Оставив меня в комнате одного, Варвара Игнатьевна побежала на кухню ставить чайник, а я дошел до окна и приоткрыв тяжелую штору выглянул во двор. Квартира старушки располагалась на первом этаже и из ее окон прекрасно было видно ведущую к подъезду дорожку. Вдоволь налюбовавшись этим пейзажем я подошел к старинному-престаринному, почерневшему от времени, изукрашенному резьбой в виде разных завитушек, цветов и листьев комоду на крышке которого у подвешенного к стене зеркала красовались фарфоровые статуэтки: черный как уголь и блестящий как угорь трубочист, да пастушка в вызолоченных башмачках и платье слегка приподнятом и подколотым алой розой. Статуэтки были очень хороши, если конечно не считать того что у трубочиста оказалась отколотой лестница, а у пастушки отсутствовал пастуший посох.
Стерев со лба пот я хотел было уже сесть в кресло, но тут же подскочил от душераздирающего вопля: в кресле лежал и внимательно смотрел на меня совершенно черный кот. И как это я его сразу не заметил? Наверное, на меня сильно подействовала жара и духота.
Я тотчас же сел на приставленный к столу стул и только теперь обратил внимание на разложенные на красной бархатной скатерти с кистями игральные карты. Старушка явно раскладывала какой-то пасьянс. Вот уж никогда бы не подумал, что такая на вид благовоспитанная дама почтенного возраста будет баловаться на досуге картишками. Впрочем, чужая душа – потемки.
– Как у вас квартира-то удачно расположена, – сказал я, когда Варвара Игнатьевна с чайником, запарником, кружками, блюдцами и серебряными ложечками на подносе вернулась в комнату. – Вы, наверное, о своих соседях всё знаете: во сколько приходят, во сколько уходят.
– А что делать, – развела руками она, перед этим поставив поднос на стол. – И не хочешь так узнаешь коль уж они мимо окон так и шастают. Я большую-то часть времени на кухне провожу. Там у меня вид на двор особенно хорош: окно рядом с подъездной дверью. Вот и развлекаюсь от нечего делать. И сериала никакого бразильского не надо: то, глядишь, соседи с мусорными ведрами на помойку пошли, то, смотришь, они уже из магазина с продуктами тащются. И вот ведь что интересно, даже не смотря на то, что я о соседях знаю практически все, ни с одним из них я ни разу не испортила отношения.
– Да, это редкий случай, – думая о чем-то своем подтвердил я и тут же спросил: – И что? Неужели вчера никого постороннего не видели? Ну, того, кто бы мог в подъезд с цветами зайти и букет на ручку двери Алисы Гусевой приладить?
Старушка неопределенно потрясла головой, потом вроде как опомнилась, подскочила и стала разливать чай в чашки. С ответом она не спешила и явно о чем-то думала. В какой-то момент она захотела было убрать со стола карты, но замешкалась, остановилась, потом вроде как в душе согласившись с собой слегка заметно махнула рукой и поставила чашки с чаем в просветы между картами.