Неверный. Жестокие чувства - стр. 27
— Пап, ну как? Наша мама же… Она потрясающая, она самая красивая. Разве это стоит того? — кажется сын не сдерживается и дает волю эмоциям.
— Ты еще мал, чтобы понимать некоторые вещи.
— Знаешь, — Леон усмехается, — Может я и мал, как ты говоришь. Но мама научила меня одному неизменному правилу. Предательство — это удел слабых. Ты слабак, отец!
Сердце в груди бешено рвется наружу, пробивая грудина тараном. Я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не вбежать в мрачный кабинет мужа и не вмешаться в разговор, который набирает обороты. Но я не имею право. Ради сына, это его воля.
Но и прекратить подслушивать тоже не получается.
— Я сожалею, что твоя мама узнала об этом так, — и кажется в его голосе действительно проскальзывают нотки сожаления. Совершенно незримые, далекие…
— Но ты не сделал ничего, чтобы исправить отец. Но знаешь, в какой-то степени я тебе даже благодарен, — сын хлюпает носом, — Теперь мама займется тем, что ей нравится. И, возможно, когда ей станет не так больно, она встретит другого мужчину. А ты… Ты будешь локти кусать.
Господи. Я не выдерживаю натиска его слов, и глухо рыдаю в раскрытую ладонь. Как же больно, когда твой ребенок мирится с тем, что его родители выбрали разные пути. После долгих лет счастливой жизни.
Одно дело, когда в доме вечные скандалы и ругань, и ребенок подсознательно понимает, что всему этому придет конец. Другое дело, когда отец и мать живут в любви и доверии… А потом…
Оказывается, любви не было. А доверие не оправдалось.
Сказки — не для взрослых. Не устану это повторять. И жизнь мне продемонстрировала, что верить нужно в себя, а не в иллюзорный придуманный мир. Осталось только привыкнуть к реальности и научиться в ней жить. Благо рядом есть дети.
Они ни в коем случае не помеха, а стимул. Двигаться. Одной было бы проще, беспортно. Но с ними… С ними интереснее познавать себя.
И сейчас, стоя за дверью, прислонившись горячей спиной к холодной стене, я понимаю, что мне есть чем гордиться. Вернее кем.
И брак с Аристовым — это не полный провал. Дети у нас получились отменные. В Злате тоже сомнений нет, хоть Демид и не проникся любовью к дочке. Уверена, когда куколка подрастет, он поймет, какое чудо мы сотворили.
Даже если наши судьбы будут уже на разных полюсах.
— Ты забываешься, Леон! — муж рассержен, однако я слышу как он между тем растерян. Леон ударил в больное место.
Мало того, что указал на слабые стороны взрослого мужчины, так и перестал его воспринимать авторитарно. Для Демида это серьезный удар. В любой другой момент я бы нашла нужные слова, чтобы поддержать мужа.
Увы, не сейчас Все, что он имеет — это дело его рук. Только его.
По паркету слышен топот ног, и я прячусь за угол, чтобы остаться незамеченной.
Леон вылетает из кабинета отца, крича ему напоследок нелестные слова. Прикрываю уши, это было слишком.
— Поганец! Сам будешь со своей заявой разбираться. Я палец о палец не ударю. Раз мнишь себя взрослым, пожалуйста, разгребай сам.
Демид в ярости, пинает небольшой столик, на котором стоит моя любимая ваза наполненная белыми лилиями. Она покачивается, и не устояв, падает, разбиваясь на сотни осколков. Брызги воды попадают на стены, а цветы безжалостно падают к ногам мужа.
Он присаживается на корточки, поднимая один из цветков за стебель, крутит его между большим и указательным пальцами.