Неверный. Разорву твое сердце - стр. 5

– Верь, любимая, фактам, а не россказням недотраханных толстух! И впредь, сохраняй субординацию в присутствии своего руководителя, – намекает на себя, а сам вновь нависает с темным взглядом, – в следующий раз я не спущу тебе этого с рук. Никто в этой компании не должен знать, что ты моя жена, или думать, что ты моя любовница. Все, что нас связывает, это одинаковая фамилия! Что бывает довольно часто в крупных структурах, как наша.

– Это ультиматум?

– Это напоминание о том, как сильно мы оба дорожим своими достижениями в карьере и рабочим местом, чтобы так легкомысленно позволять их уничтожить из-за домыслов и банальной ревности! Я уверен, что ни ты, ни я не хотим этого! – он меня буквально отчитывает, как начальник, а не как муж. – А все личные вопросы мы можем решить дома, поэтому сдерживай себя, даже если тебе очень… – голос становится низким, губы приближаются к моим и все тело снова вжимается так плотно, что я чувствую весь его рельеф слишком хорошо, – очень хочется чего-то большего.

Большего? Это он сейчас на свои желания намекает? Или… я с трудом подавляю судорожный вдох. Мое тело реагирует само. Без моего на то разрешения. Автоматически завожусь и я, когда он такой напористый и суровый… Жаркий…

Чувствую в этом его давлении всем телом, как что-то упирается в меня… лежащее в кармане его брюк. Какой-то комок.

Неосознанно скольжу туда рукой и цепляю пальцами… ткань? Щупаю долю секунды, узнавая фактуру.

Мои глаза расширяются в понимании, и я отталкиваю от себя Рому. Он неожиданности и сосредоточения на другом, он даже не сразу понимает, что произошло.

И что за вещь ярко-красного цвета я держу в руке, вынув это из его кармана.

– А это ты как объяснишь?

– Это трусы, – говорит спокойно муж и именно это спокойствие окончательно выбивает меня из колеи.

– Трусы, женские, кружевные стринги, – уточняю, на случай, если он не видит или не понимает, что это такое.

– Да, я вижу, – подтверждает он, глядя на них совершенно невозмутимо. – Я в курсе, как выглядят женские кружевные стринги.

Я даже теряюсь от такого ответа.

– Что они делают в твоём кармане? – уточняю для тех, кто в танке.

– Лежат, Юля. Ты какого ответа от меня ждёшь? – он окончательно от меня отодвигается и хотя бы дает возможность дышать без своего давления. – Если ты наслушалась баек Ульяновой, то смею предположить, что думаешь эти трусы я снял с той блондинки, что ты застала у меня в кабинете. Но нет, ее трусы на месте, не веришь, пойди убедись, задери ее юбку.

– Ты издеваешься? – я просто в шоке и теряю дар речи.

– А что такого? – разводит Рома руками, – ты врываешься в кабинет без спросу, устраиваешь истерики, вынуждаешь прервать рабочее обсуждение стратегии коммерческого продвижения основной продукции. Это между прочим была руководительница дизайнерского отдела! Утверждала последние правки в серьезном проекте!

– Сиськами тыча в твое лицо?

– Юля, – Рома встает передо мной, берет мое лицо в ладони, – мне очень приятна твоя ревность, это чертовски заводит, но… это совершенно не профессионально. Ты надумала себе то, чего не было. И эти трусы, – выхватывает белье из моих рук, – не говорят ни о чем из того, что ты навоображала.

– Ты серьезно? Ты вообще себя слышишь? – у тебя женские трусы в кармане!

– Да! Женские трусы! Потому что я их туда положил! Но я не снимал их при этом с какой-то женщины! Я их взял со стола!