Неверный муж. Я тебя (не) прощу - стр. 37
Мысль о том, что у меня будет пацан сводила с ума. Заказал ему манеж, всякие пацанячье вещи, для которых ему нужно было ещё дорасти, но я словно с катушек слетел. Хотелось, чтобы у него было всё самое лучшее. Как и у дочери.
А потом в один день всё изменилось. Рита пришла ко мне бледная и сказала, что у неё сильно тянет живот, и что сын ни разу не пошевелился со вчерашнего вечера…
Замершая беременность – вердикт врачей.
Слезы Риты… много слез.. Её тогда оставили в больнице, а меня выгнали. Я всю ночь проторчал под больницей, боялся, что что-то может пойти не так, а потом еще почти сутки пролежал на полу в детской, пялясь на светящиеся звезды на потолке, которые только на днях туда прицепил.
Сказать, что было больно? Нет… это не то слово. Ощущение, будто выдрали сердце, оторвали от него часть, а оставшуюся вернули в грудную клетку, и оставили кровоточить.
Когда Риту выписали она даже не ходила в это крыло дома и не говорила со мной. Сначала я её не трогал, давая возможность прийти в себя. Просто был рядом. Взял отпуск на месяц и тупо проводил каждый день с ней, не отходя ни на шаг. Потом пытался расшевелить, привозил её любимую еду, читал новости моды, за которыми она регулярно следит.
«Это ты виноват, - помню как она сказала, когда спустя время я сдирал обои в детской, - Я же говорила, что рано».
А дальше одна сплошная серая полоса. Я не жил. Существовал. Пошел на работу, потому что понимал, что, если позволю себе и дальше ничего не делать, конкуренты быстро сообразят что к чему и набросятся как гиены.
Немного разрулив в офисе, решил отвезти Риту на море. Тщетно. Она почти всё время провела в номере, а если и выходила, то напоминала восковую статую. Потом были визиты к психологам. Её мать дежурила у нас неделями. Только ничего не помогало. Она вроде и жила, но смотрела на меня как на врага. Что бы я ни сделал и что бы ни сказал, всё было не то. Только в последний месяц вроде бы как начала возвращаться к себе прежней. Глаза снова стали живыми и наполнились блеском, щеки порозовели, а буквально за пару недель до годовщины, села рядом со мной на диван, обняла и сказала, что была не права.
Я тогда подумал, что мне это кажется, а когда увидел в её глазах раскаяние … почувствовал мудаком уже себя. Из-за того, что натворил то, за что себя возненавидел.
Закатил праздник, пытаясь хотя бы как-то реабилитироваться и показать ей насколько она важна для меня, вот только кое-кто очень хорошо постарался, чтобы выбить мне почву из-под ног.
Оставив бутылку на столе, поднимаюсь по ступеням наверх. Ослабляю на ходу галстук, намереваясь принять душ и завалиться спать, но, когда захожу в комнату, будто ударяюсь о невидимую стену.
Внутренности узлом скручивает, а по крови распространяется холод.
Не так… в комнате что-то не так.
Шестое чувство вопит бешеным зверем. Клацаю по выключателю и чувствую, как из легких весь воздух вылетает.
На столике Риты – пусто. Ещё утром на нём стояли её духи, косметичка и лежали блокноты.
Я ничего не трогал. Ждал, что вернётся.
Нервы натягиваются, в ушах звенит. Медленно поворачиваюсь и вижу сквозь открытую дверь в гардеробной пустые полки.
Удар под дых знаете, как ощущается? Будто легкие свернулись, а изнутри в них вонзили нож. Примерно так.
Пролетаю по комнате и по очереди открываю встроенные ящики. Ни белья, ни кофт, ни-че-го. Только пустые вешалки и пара коробок на полу.