Неверная - стр. 15
Жалеет.
Я знал, что так будет. Но все равно не смог отказаться. Смотрю на подаренную мной подвеску, которая поблескивает на ее шее и понимаю, что никогда не смогу отказаться ни от чего, что она мне предложит. Потому что влюбился, как полный идиот впервые в своей жизни. И сердце выбрало самую недоступную мне женщину.
- Жалеешь?
Соня упирается локтями в стол и закрывает лицо ладонями. Молчит. А мне просто нужно услышать правду.
- Я хочу, чтобы ты ушел прямо сейчас, Ренат. Тимофей никогда не должен узнал о том, что произошло между нами. С ним нельзя так.
С ним нельзя. А со мной можно.
Встаю со стула и быстро выхожу из их квартиры, попутно собирая свои вещи. Знал, что так будет, так что сам виноват. За грудиной жжет от разочарования и злости. На себя, на нее. На Тимофея и всю нашу семью. Они все стоят между мной и Соней.
От рубашки и моей кожи все еще пахнет ею, вдыхаю этот аромат и закрываю глаза, вспоминаю Соню, такую податливую в моих руках. Она должна быть моей, только моей.
6. Глава 06
- Ты чего такой осипший? – с подозрением смотрю на брата, который попивает кофе, развалившись в своем рабочем кресле.
- Лучше тебе не знать, - он загадочно дует на кофе и покачивает головой.
Это точно связано с Соней и их отсутствием на протяжении всех выходных. После нашего с ней секса, мы не виделись неделю. Соня не берет трубку, в соц.сетях не отвечает и выловить ее оказалось делом невозможным.
- Ладно, даже со мной такого еще не было, - брат начинает глухо смеяться, - пиздец. Сначала Соня потащила меня на стеклодувный завод, это еще в субботу утром было.
- Зачем?
- Дуть, Ренат. Нахрена туда еще ехать. Короче, она дула, потом я дул, потом мы вдвоем дули и теперь у нас две новых вазы, слон для отца и свинья-копилка для Мили.
- Очаровательно.
- Да пиздец, задолбался я. И где-то на слоне мы решили выяснить у кого с дутьем лучше, - плечи брата заходили ходуном, - поэтому вечером мы дули кальян, потом траву. Бля, Соня была вся зеленая. Пришлось на руках до машины тащить. Жесть, блевала в кустах.
Хочется брату втащить и спросить, сколько ему, блядь лет. Малые дети.
- Это все в субботу было. В воскресенье мы вейпили в машине, пытались надымить ее как в одной стремной комедии, ну, помнишь, была такая. Останавливает коп тачку, а там за окнами не видно, он стучится, и стекло едет вниз. Из окна начинает валить дым и появляется обдолбанный наркоша с косичками.
- И как, получилось? – сжимаю в руках телефон, корпус которого уже готов хрустнуть.
- Почти, - Тимофей рассеяно почесал бороду, - плохо стало мне.
- Дай угадаю, машину заблевал.
- Н-нет, - он покачал головой, - мы ее проветрили, трахнулись на заднем сиденье, Соня поорала в люк на обратной дороге, да и все. Скучно, короче, воскресенье прошло.
- Она хоть жива после этих выходных?
- Соня? Я тебя умоляю, - брат усмехнулся, - в своей студии с утра заперлась и ваяет там что-то, хорошо, если к ночи выползет оттуда.
- У нее своя студия?
- Да, ты там, кстати, был. Помнишь, в детстве нас отец на лепку водил к своему другу. Ну, на Тургенева, там рядом еще тех училище, куда ты убегал с этих самых уроков. Мы с Соней лепили зайчиков, классно было, - ностальгирует Тим.
- Помню дом, - усмехаюсь воспоминаниям. Действительно, бегал к одной студентке. Какая мне лепка нужна была в девятнадцать, меня совсем другое интересовало. Сдал мелкого в кружок, а сам отправился приобщаться к совсем другому искусству. Жаль, Соню не помню, но она тогда совсем ребенок была еще.