Неведомые дороги (сборник) - стр. 55
– Не забывай знак, который мне дали. Моя кровь на твоих пальцах. Как я могу не верить? Более того, как после этого ты можешь не верить? Ты же сам сказал, что это знак.
– Я не подумал. Это все… эмоции. Когда появляется время подумать, когда используешь упомянутую тобой вулканскую логику…
– Если думаешь о чем-либо слишком долго, ты уже не можешь в это верить. Ты видишь птицу, летящую по небу, но как только она скрывается из виду, ты уже не можешь доказать ее существования. Откуда ты знаешь, что Париж существует? Ты там бывал?
– Другие люди видели Париж. Я им верю.
– Другие люди видели бога.
– Не так, как видят Париж.
– Есть много способов увидеть. И, возможно, глаза и «Кодак» – не лучшие.
– Как можно поверить, что бог столь жесток и позволяет людям вот так умирать, трем невинным людям?
– Если смерть – не конец, – без запинки ответила Селеста, – если смерть – всего лишь переход из этого мира в последующий, тогда ни о какой жестокости нет речи.
– Тебе это так легко, – в голосе Джоя слышалась зависть. – Так легко просто верить.
– Для тебя это тоже может быть легко.
– Нет.
– Просто поверь.
– Просто не получается.
– Тогда зачем верить, что ты проживаешь эту ночь заново? Почему не вычеркнуть ее, как глупую мечту, перевернуться на другой бок и заснуть, ожидая утреннего пробуждения?
Джой не ответил. Не смог.
И хотя понимал, что попытка бесполезна, подкрался к настенному телефону, поднял руку, снял трубку. Конечно же, услышал тишину.
– Он не может работать, – в голосе Селесты звучали нотки сарказма.
– Что?
– Не может работать, потому что у тебя было время подумать и теперь ты понимаешь: нет возможности доказать, что в мире есть кто-то еще, кому можно позвонить. И нет возможности доказать так, чтобы не осталось ни малейшего сомнения, прямо здесь, прямо сейчас, что существуют другие люди… а значит, их не существует. В колледже ты наверняка выучил слово, которым обозначается такое вот мировоззрение. Солипсизм. Теория, согласно которой несомненной реальностью является только мыслящий субъект, а все остальное существует лишь в его сознании.
Отпустив трубку, которая закачалась на шнуре, Джой прислонился к буфету, прислушиваясь к ветру, дождю, особенной тишине, окружающей мертвых.
– Я не думаю, что Пи-Джи войдет в дом, чтобы добраться до нас, – нарушила молчание Селеста.
Джой пришел к тому же выводу. Пи-Джи не собирался их убивать. Во всяком случае, сейчас. Потом – да. Если бы Пи-Джи хотел расправиться с ними, то проделал бы это в тот момент, когда они стояли на крыльце спиной к нему. Вместо этого он послал пулю аккурат между их головами, точно в сердце Джона Биммера.
По каким-то только ему ведомым причинам Пи-Джи хотел, чтобы они засвидетельствовали убийства всех остальных жителей Коул-Вэлью, а уж потом намеревался приняться за них. Вероятно, он хотел, чтобы Селеста стала двенадцатым и последним апостолом в той картинке из трупов, которую он создавал в церкви.
«А я? – задался вопросом Джой. – Какую роль ты уготовил мне, большой брат?»
Глава 14
Джой просто сидел и ждал, когда же события или наитие заставят его приступить к активным действиям. Ведь наверняка существовал способ остановить Пи-Джи.
Идти к дому Доланов смысла не имело. Предотвратить их смерть, скорее всего, они бы не сумели. Только поприсутствовали при гибели еще пяти человек.