Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - стр. 60

Шепот над головой не стихал, а черные деревья подступали все ближе и ближе. Элизабет почувствовала, что осталась одна в целом мире. Все ее бросили и ушли, но почему-то это обстоятельство нисколько не пугало. Затем явилось понимание, что она сможет получить все, что захочет; следом возник страх оттого, что больше всего хотелось смерти и только потом – понимания со стороны мужа.

Ее рука медленно соскользнула с колен и опустилась в холодную воду ручья. Деревья сразу отступили, а низкое небо взлетело. Внезапно появилось яркое солнце; лес зашуршал уже не мягко, но сердито и угрожающе. Элизабет быстро взглянула на камень и увидела в нем существо такое же опасное, как притаившееся дикое животное; такое же грубое и неприятное, как лохматый козел. Поляну заполнил странный холод. Элизабет в панике вскочила и прижала ладони к груди. Пространство погрузилось в мистический ужас. Черные деревья отрезали отступление. Громадный камень приготовился к прыжку. Боясь отвести от него взгляд, Элизабет попятилась, а возле тропинки увидела, как в пещерке шевелится неведомое создание. Вся поляна дрожала от страха. Слишком напуганная, чтобы закричать, Элизабет повернулась и опрометью побежала по тропинке. Она бежала долго, пока наконец не оказалась на открытом пространстве, где ласково светило солнце.

Лес сомкнулся за ее спиной и выпустил на свободу.

В изнеможении Элизабет опустилась на землю возле ручья. Сердце билось тяжело и болезненно, а дыханье вырывалось судорожными толчками. Но ручей нежно шевелил стебли растущего в воде кресс-салата, а на дне, в песке, мерцали крапинки слюды. В поисках защиты Элизабет посмотрела вниз и увидела освещенные солнцем строения фермы, окруженные мягко стелющимися под ветром серебристыми волнами уже начинающей терять изумрудный цвет травы. Хорошо знакомый мирный пейзаж успокаивал, а безмятежность летнего дня дарила утешение.

Прежде чем страх окончательно отступил, Элизабет встала на колени и принялась молиться. Она постаралась подумать о том, что произошло на поляне, однако впечатление быстро потускнело. «Это было что-то древнее. Настолько древнее, что я уже почти забыла». Вспомнилось странное душевное состояние, внезапное непостижимое стремление к смерти. «Наверное, те чувства были неправедными». Она обратилась с молитвой к Богу:

– Отец наш Небесный, да святится имя Твое… Господи Иисусе, защити меня от этих запретных переживаний, сохрани на пути света и добра. Не позволь дурному началу перейти через меня к моему ребенку. Очисти мою кровь от скверны.

Вспомнилось, как отец рассказывал, что тысячу лет назад его предки следовали учению друидов.

Молитва принесла облегчение. В сознание снова проник ясный свет; он вытеснил страх, а вместе с ним и память о страхе. «Должно быть, во всем виновато мое состояние, – сказала себе Элизабет. – Следовало сразу об этом подумать. В том месте не было ничего особенного; мое нездоровое воображение сыграло со мной злую шутку. А ведь Рама не раз предупреждала, чего можно ожидать во время беременности».

Обретя душевный покой и утешение, она поднялась с колен и пошла вниз по склону, по пути собирая цветы, чтобы украсить дом к приезду Джозефа.

Лето выдалось очень жарким. Изо дня в день солнце нещадно палило долину, лишая землю влаги, иссушая траву и заставляя живые существа прятаться на склонах холмов, в густых зарослях шалфея. Лошади и коровы целыми днями лежали в тени, ожидая ночи, чтобы выйти на пастбище. На ранчо собаки валялись на земле с высунутыми языками и натужно дышали. В разгар жары затихали даже самые надоедливые насекомые. В полдень слышался лишь слабый и оттого еще более жалобный плач жестоко раскаленных камней и земли. Река съежилась до размеров узенького ручейка, а в августе исчез даже он.