Неведомому Богу. В битве с исходом сомнительным - стр. 55
Элизабет заметила, как губы мужа тронула мимолетная улыбка.
– Проголодался, дорогой? Можем поужинать в любой момент. Только сегодня еда будет холодной.
Она знала, что произносит незначительные слова, чтобы сохранить секрет, однако секрет все равно просочился прежде, чем удалось его удержать.
– Джозеф, утром меня тошнило.
Он взглянул сочувственно.
– Слишком много работала перед праздником.
– Да, возможно. Но, дорогой, дело не в этом. Не хотела пока тебе говорить, но Рама считает… как по-твоему, она понимает? Говорит, что никогда не ошибается, значит, должна понимать. Она многое повидала и все знает.
Джозеф усмехнулся:
– Что Рама знает? Сейчас подавишься словами.
– Ну, видишь ли… Рама говорит, что у меня будет ребенок.
Слова упали в странную тишину. Джозеф сидел неподвижно, глядя в огонь. Дождь на миг прекратился, а Алиса перестала петь.
Элизабет осторожно, робко нарушила молчание:
– Разве ты не рад, дорогой?
Джозеф шумно, тяжело выдохнул.
– Никогда в жизни так не радовался! – А потом шепотом добавил: – И никогда так не боялся.
– Что ты сказал, милый? Не расслышала последних слов.
Джозеф встал и склонился над женой.
– Будь осторожна, – предупредил он строго. – Сейчас тебя укрою. Нельзя мерзнуть, нельзя падать.
Он бережно укутал Элизабет пледом.
Радуясь заботе и гордясь неожиданной тревогой мужа, она улыбнулась.
– Скоро пойму, что и как делать, милый; не бойся за меня. Все выясню и пойму, – произнесла она уверенно, – потому что, когда женщина носит ребенка, перед ней открывается целый мир новых знаний. Так сказала Рама.
– Будь осторожна, – повторил Джозеф.
Элизабет радостно рассмеялась.
– Ребенок уже так тебе дорог?
Джозеф опустил голову и нахмурился.
– Да, ребенок дорог, но еще дороже его ожидание и рождение. Это так же грандиозно, как гора. Настоящая связь с землей. – Он умолк, подыскивая слова, способные точно передать чувство. – Доказательство того, что мы живем здесь, моя милая. Единственное доказательство того, что мы не чужаки. – Вдруг он поднял голову и посмотрел на потолок. – Дождь прекратился. Пойду проверю лошадей.
Элизабет снова рассмеялась.
– Я читала или слышала, что где-то далеко на севере – то ли в Норвегии, то ли в России – есть странный обычай. Надо обо всем рассказать скотине. Когда в семье что-то случается – рождение или смерть, – хозяин идет к лошадям и коровам, чтобы сообщить новость. Ты тоже идешь для этого?
– Нет, – ответил Джозеф. – Просто хочу проверить, все ли привязи хорошо укреплены.
– Не ходи, – жалобно попросила Элизабет. – Томас позаботится о животных. Он никогда о них не забывает. Останься со мной. Если уйдешь сегодня, мне будет одиноко. Алиса! – окликнула она громко. – Можешь подать ужин прямо сейчас? – И снова заговорила тихо: – Посиди со мной, Джозеф.
Она схватила его ладонь и прижала к груди.
– Помню, как в детстве на Рождество мне подарили куклу. Когда увидела ее на елке, сердце наполнилось невыразимым жаром. До того момента, как взяла куклу в руки, я очень боялась и страдала. Так хорошо это помню! Не знаю почему, но жалела, что кукла принадлежит мне. Она казалась слишком волшебной, слишком прекрасной, чтобы стать моей. У нее были настоящие брови и ресницы. С тех пор Рождество всегда наполнялось чудом, и сегодня тоже такой день. Если то, о чем я тебе сказала, правда, то это слишком большая драгоценность, и мне страшно. Посиди со мной, милый. Не уходи сегодня.