Неуставняк 2 - стр. 28
– Уже три месяца. – Произнесённая им фраза отразилась на его лице такой болью, что захотелось обнять этого ребёнка и успокоить, хотя он всем своим видом вызывал отвращение и неприятие его как солдата, да и человека в целом.
Давняя память, проснувшаяся на плацу, вдруг двинула меня к нему. Видимо, та дружба, рождённая моей детской выгодой, всё ещё сидела во мне и не отвергала человека, который, как мне всё это время казалось, был раздавлен многотонным колесом грузовика, двигавшегося наперерез бежавшему мне навстречу восьмилетнему мальчику. Я не знал его фамилию, в том возрасте она ни к чему, но то, что его звали Лёней, помнил.
– Знаешь? – Он прямо подался ко мне и перешёл на шёпот, словно его сведения были секретны и разглашению не подлежали. – Нас в учебке продержали только два месяца, мы приняли присягу и сюда, я даже и прыгнуть не успел. – В последней фразе не было ни разочарования, ни досады – так, подчеркнул, словно отмахнулся в обиде.
Его история напомнила мне недавнюю встречу с “землячком”, который по сути и содержанию как две капли воды был похож на этого Лёню.
– Так! Хули встали! – Голос ворвался в открытую дверь, за ним в кубрик вскочил тот недавний солдат, который поразил меня своей взрослостью. – К бою, с-с-суки! К Бою!
Свороб рухнул, как подкошенный, и принялся елозить по полу, изображая деятельное отжимание, которое я мог бы назвать не более чем потугами. До момента его броска я продолжал держать его за рукав бушлата, и это чуть не опрокинуло меня на пол, на него.
Пока я разговаривал, наши парни уже успели снять с себя шинели, а некоторые уселись на пустые прикроватные табуретки.
Крик ворвавшегося солдата, вернее, здоровенного мужика в солдатской повседневке с погонами цвета выцветшего хаки и эмблемами десантника на петлицах, заставил всех встать и плотно заполнить проход.
– Что, блядь, не поняли, что сказал?! – Он двинулся по направлению к первому, кто стоял у него на пути, и ударил в грудь.
Удар был несильным, но из чувства опаски Чалый решил сымитировать поражение и присел. Я знаю мощную грудь Витька – её и кувалдой не прошибёшь, но его всегда накрывало чувство опаски за дальнейшие события. А событиям, по воле характера, он мог противостоять только коллективно.
Ещё один шаг и кулак уткнулся в грудь Целуйко, который пропустил удар мимо себя, так как в совершенстве владел приёмами самообороны. По сути, Серёга мог бы уже в этом бою прекратить наступление, чтобы наш совместный уговор, который состоялся на рассвете того же дня, остался исполнен.
Я не буду вдаваться в подробности и обвинять всех. Отступлю и скажу так, зная теперь уже всю армию до конца – нас бы всё равно положили, но совесть была б намного чище, чем она осталась. Короче, соревнования нет – Серёга Целуйко и Димка Смирнов легли и стали качаться, и тем самым согласились быть Слонами войск ВДВ. Чалый, сделав секундную паузу, также поддался ложному чувству товарищества. За ним пол украсили статисты, потом Ваня, и только я остался стоять возле окна, отделённый телами своих сослуживцев и уже упавшего в изнеможении на пол Лёни.
– А ты что?! Самый борзый?! – Мужик, наступая на руки и пробираясь сквозь качание тел, двинулся на меня.
– А ты что, нет?! – Меня прорвало, и я готов был схлестнуться.