Неупокоенные - стр. 28
– Помилуйте, матушка, – взмолился вампир и отпустил Вайолет, девочка скользнула на пол и забежала за женщину.
– Какая я тебе матушка, пес блудливый, пшел отсюда, и чтоб я тебя здесь больше не видела. Таким отбросам выделен собственный район, там и промышляй, – угроза возымела успех, и вампир бросился вон из ратуши, превратиться в прах от руки старшего жнеца ему не хотелось, а со своей госпожой он как-нибудь договорится, и та не откажет ему в посещении.
На плечо испуганной Вайолет легла теплая рука, лицо женщины прояснилось. На секунду девочке показалось, будто она смотрит на живую икону, чье лицо и голова озарены теплым, божественным светом.
– Вижу я, что отмечена ты печатью, но где тот, кто оставил ее, почему бродишь одна в столь опасном для живого месте? – строго, но спокойно спросила Ольга.
– Мой… опекун пишет отчеты, а я хотела полюбоваться картинами и вот… встретила того господина, – Вайолет виновато опустила голову, предчувствуя наказание.
Женщина усмехнулась:
– Да какой из него господин – кровопийца и только. Пойдем, – протянула ей руку. – Отведу тебя.
Вайолет взялась за нее и тяжело вздохнула.
– Ругать не стану – итак наказана. Корпсгрэйв – не место для живых, твой опекун поступил беспечно. Метка – знак для нас, но не для вампиров и прочей нечисти: те творят, что пожелают – здесь их вотчина, и изгнать их можно лишь из ратуши.
Девочка кивнула, запоздало понимая, куда могла вляпаться из-за своей неосмотрительности. Княгиня права, это ведь не прогулка по картинной галерее или Ридженс парку.
– Не говорите ему, пожалуйста, что меня могли похитить, не хочу волновать ни его, ни брата, – попросила она.
Ольга остановилась и долго смотрела в ее глаза:
– Так тому и быть.
При виде княгини жнецы как по команде встали из-за столов и раскланялись. Один только Жнец активно работал пером, перед ним росла стопочка из отчетов, а Калеб неторопливо переворачивал страницы.
– Двое неучтенных.
Услышав голос Ольги, Жнец поднялся.
– Приветствую, княгиня, – он склонил голову. – Все верно.
– Не стану напоминать тебе о наших правилах, но на будущее учти – живым, даже неучтенным, здесь не место, или я позабочусь о том, чтобы в устав вписали новый закон.
Калеб с интересом переводил взгляд от Жнеца к величественной женщине в отороченном мехом плаще и золотистыми волосами, перехваченными на лбу алой лентой. На ее пышной, скрытой под плотной тканью груди сверкал православный крест. Матушка носила такой же, только маленький.
– Слушаюсь, этого больше не повторится, – Жнец не смел взглянуть ей в глаза.
– Заканчивай побыстрее, в Лондоне уже вечер, а детям пора спать. Привыкай к их графику, раз взял на себя чужое бремя, – княгиня коснулась макушки Вайолет и покинула зал.
Жнец проводил ее долгим взглядом, а затем вернулся к записям и через несколько минут закончил. Калеб даже не успел расспросить сестру, куда она умудрилась вляпаться, раз Жнецу из-за нее досталось. Но до самого дома Вайолет молчала и была какой-то подавленной.
У дома Джека Жнец их оставил и скрылся во тьме. Он тоже не разговаривал, и Вайолет решила, что обидела его, в горле появился неприятный ком, а на глаза навернулись слезы, но стоило ей последовать за братом, как дверь дома повторно хлопнула, и рядом стоял Жнец. В руке он сжимал большую черную клетку, внутри которой на косточке-жердочке висела самая настоящая летучая мышь. От света она раскрыла один кровавый глазик и поморщилась, мол, зачем ее потревожили, ей было так хорошо в темноте Корпсгрэйва.