Неупокоенные - стр. 5

– Никакие это не духи! – выпалил Николай Иванович, прекращая поток антинаучных нелепиц. – Но в одном ты прав: не пришлые это преступники. Кто-то из нас!

Слова произвели сильный эффект. Жалкая кучка уцелевших принялась переглядываться, с ужасом всматриваясь в привычные, но враз ставшие чужими лица соседей. Николай Иванович знал: в подобной ситуации нет ничего хуже паники, взаимных подозрений, но иного выхода не было, пришлось сказать. Следовало прекратить мракобесие – духи, Хозяин, шаманы! Да и людей предупредить, чтоб осторожничали.

Они и стали осторожничать. С того дня общались все реже. Приходили на перекличку утром, а после каждый шел к себе, не вступая в разговоры с соседями. Днем и ночью сидели взаперти, на улицу не высовывались. Поселок, и без того умирающий, стал выглядеть совсем нежилым, разве что дымок, вьющийся над крышами, сигнализировал, что здесь еще остались люди, а в остальном… Обрушившиеся под тяжестью снега крыши, сгоревшее год назад здание школы. Заколоченные окна пустующих домов – там, где успели заколотить. Прочие строения недобро пялились провалами окон.

Черное облако висело над поселком, а еще и зима была более холодная, чем обычно. Солнце, которое часто выглядывает в морозные дни, избегало их, не желая заглядывать в Лесной–20.

Куцые дни, черные ночи, низкое небо – и над всем этим страх.

Тянулся февраль.

Жители поселка оставались живы, никто больше не пропадал, и многие потихоньку стали надеяться, что проклятие покинуло их места, ушло, собрав кровавую жатву, переместилось куда-то. На лицах начали появляться бледные, но все же улыбки.

Трофим пошутил – остальные засмеялись. Притихшая Марина снова стала громкоголосой. А ведь и весна скоро!

Десятое февраля позади. Пятнадцатое. Двадцатое.

– Почти пережили зиму-то, а? – сказала Люся.

Ошиблась.

Как раз она-то ее и не пережила.

Через три дня, когда все утром собрались в магазине, оказалось, что Люся на перекличку не пришла. Все понимали, что это значит, толпой пошли к ее дому.

– Может, захворала? – говорила Марина. – Могло такое быть? Мне показалось, она вчера выглядела не очень. Затемпературила, а?

Люди молчали. Знали правду.

Дом Люси был пуст и холоден. Хозяйка исчезла, и несколько женщин зарыдали в голос. Люсю в поселке любили, к тому же стало ясно, что она уж точно не повинна в происходящем.

Марина вдруг отняла руки от лица и произнесла хриплым от слез голосом:

– А бабушка Даша? Ее кто-нибудь видел?

Бабушка жила в соседнем доме, рядом с Люсей, у них даже забора между участками не было. Захаживали друг к дружке запросто. Иногда бабушка Даша не приходила на утреннюю перекличку: Люся говорила, они утром виделись, все в порядке, чего пожилому человеку ходить, утруждаться?

А нынче утром не было ни Люси, ни бабушки Даши.

– Надо сходить, проверить, – упавшим голосом сказал Трофим, и Николай Иванович был с ним согласен.

Бедная старушка! Проверять шли с тяжелым сердцем, представляя уже, что их ждет. Но не угадали.

Николай Иванович постучал в дверь.

– Кто? – отозвалась бабушка Даша.

Жива, слава богу!

– Это Николай Иванович. Мы все тут! Навестить пришли!

Она забормотала что-то невнятно. Потом в доме загремело, задвигалось.

– У вас все нормально?

– Хорошо, – ответили из-за двери. – Очень хорошо.

Прозвучало это немного странно. Николай Иванович, Трофим и Иван переглянулись. Может статься, придется дверь ломать: что-то не так.