Неумышленное ограбление - стр. 28
– Эванжелина, он же умер!
– Как умер? – с ужасом выдохнула анабиозница. Наконец-то она проснулась.
Мне пришлось начинать все сначала:
– Его убили. Представляешь, просыпаемся, идем на корт, а он там лежит. С разбитой головой и в белых носках. Видно, решил пробежаться, а его кирпичом и пристукнули.
– А он у вас что, всегда по утрам бегает в белых носках?
– Нет. Кроссовки, наверное, украли. Может быть, его и стукнули-то ради того, чтобы снять кроссовки. Они знаешь сколько сейчас стоят! Ладно, приходи завтра, нам есть о чем поговорить!
– Как это ужасно! Сняли кроссовки… – Эванжелина в конце концов осознала глубину трагедии. – А тут вот Катя просит сходить с ней на американскую выставку. Идти?
(Нет, не осознала.)
– Иди, ты-то здесь ни при чем, тебя теперь в прокуратуру на допросы по десять раз в сутки вызывать не будут…
В понедельник новость разнеслась по конторе. Все бегали, галдели, выдвигали версии, спрашивали друг у друга, закроется ли фирма. Об Олеге сожалели, но, подозреваю, в основном как об утраченном источнике безбедного существования. В его кабинете рассматривал бумаги следователь. После обеда я решила, что больше мне в офисе делать нечего.
Один лишь друг, кроме равнодушной Эванжелины, остался у меня – Антрекот. Теперь только он будет скрашивать мои одинокие будни.
Часов в семь вечера в дверь позвонили. Это оказалась Светка. Она сгибалась под тяжестью большого чемодана.
– Я у тебя переночую, а завтра поеду к сестре в Тверь, – сообщила она.
– Да, в молодости я тоже любила путешествовать. Проходи. Это Антрекот. Это Света.
Светка бросила сумку на пол в прихожей и конечно же придавила хвост Антрекоту. Настроение у нее было такое же мерзкое, как и у меня.
– Шнурки изгнали за утрату девственности, – мрачно проинформировала она меня, когда мы сидели на кухне и пили чай с двумя последними конфетами. – Какая зашоренность, какой консерватизм и узость взглядов. Рудименты!
Я поперхнулась. Кажется, благодаря усилиям ВэПэ Светка основательно пополнила свой словарный запас.
– Кто же тот счастливчик, Света?
Теперь поперхнулась Светка. Так вот и будем с ней пускать фонтаном чай и по очереди кашлять, а Антрекот будет смотреть на нас, как на ненормальных.
– Таня, ты или наивная, как незабудка, или у тебя торможение в черепной коробке. Ты что, честно не знаешь?
Как все-таки вульгарна, невоспитанна сегодняшняя молодежь! Я в ее годы никогда не разговаривала со старшими в таком тоне.
– Света, я знаю, что предметом твоих воздыханий последние полтора месяца был Олег Васильевич. Но с кем ты спишь – это твое личное дело.
– Понятно. Антрекотушка, маленький, иди сюда, я тебя поглажу.
– Не хочешь – не говори. Но зачем интриговать? – обиделась я. – Налить еще чаю?
И тут Светка начала рыдать. Из ее всхлипываний и горьких стенаний я уяснила, что в ночь с субботы на воскресенье Олег Васильевич, слегка подшофе, пришел к ней в номер, и она ему конечно же открыла. А он воспользовался ее детской доверчивостью и коварно трахнул, предусмотрительно слегка придушив подушкой, чтобы не брыкалась. Вот это да! Честно говоря, мне и в голову не приходило, что Олег, при наличии жены за стеной, жены, которую, как все утверждали, он очень любил, мог совершить такую гнусность. А Светка, чьи представления о сексе были диаметрально противоположными, – легкий ветерок из окна, розы на столе, нежные объятия и прочая ерунда, высмотренная в кинотеатрах, – никак не могла прийти в себя.