Неуловимая подача - стр. 34

Легкая улыбка появляется на губах Райана, но он пытается скрыть ее за своей кружкой с кофе; все это время Зандерс смотрит на меня так, словно я сообщил ему, что кто-то пнул его собаку.

– И режим сна. Этот дневной сон – самое священное время дня. Если кто-то из моих товарищей по команде попытается нарушить его режим сна, я на них сорвусь. Я имею в виду, использую их яйца в качестве боксерской груши. Он чувствует себя несчастным, если не выспится как следует, и это единственные моменты в течение дня, когда я могу побыть в одиночестве и не чувствовать себя виноватым.

– Ты чувствуешь себя виноватым? – уточняет Зандерс.

– Постоянно. – Я делаю глубокий выдох. – Постоянно, черт возьми. Если я не с ним, я чувствую себя виноватым из-за того, что меня нет рядом, но если я провожу с ним весь день, не имея ни минуты для себя, я чувствую вину, потому что хочу побыть наедине с собой. И беспокойство. Я так боюсь, что с ним что-то случится, когда меня не будет рядом, или что-то случится со мной, и он останется совсем один.

Зандерс забирает у меня кружку и добавляет мне в кофе изрядную порцию «Бейлиса».

– Что ты делаешь? У меня сегодня вечером игра.

– Ты сегодня в буллпене[41], и тебе это необходимо, – говорит он, добавляя немного ликера в свою кружку и в кружку своего будущего шурина.

Райан толкает меня локтем в плечо.

– Ты же знаешь, мы с Инди всегда готовы помочь. Когда бы тебе ни понадобился перерыв. У тебя есть мы.

– Я бы не хотел, чтобы у меня был перерыв. У меня и так случился перерыв в первые шесть месяцев его жизни.

– Господи, Кай, – выдыхает Райан. – Ты не можешь казнить себя за это. Ты даже не подозревал о его существовании. В твоей жизни нет равновесия. «Папа» – это всего лишь один из твоих титулов.

– А другой – «стартовый питчер». Я делю свое время между бейсболом и сыном, и когда я сосредоточен на одном, я постоянно чувствую себя виноватым из-за того, что не уделяю все свое внимание другому.

Черт. Это же настоящий словесный понос. Я стараюсь не жаловаться, потому что мне не на что жаловаться. Макс – величайшая часть моей жизни, но я не буду врать и говорить, что не устал. Я устал постоянно беспокоиться, устал думать, что все порчу.

– Знаешь, – начинает Райан с легким смешком, – на долю секунды, когда я впервые познакомил тебя с Инди, я так испугался, что ты ей понравишься. Раньше ты был очень похож на нее. Просто лучик гребаного солнца. Я и не подозревал, что через полгода ты станешь таким же ворчуном, каким был я.

– Я не ворчун, – заявляю я тоном, который звучит чертовски сварливо. – Я измотан. В прошлом году, в начале межсезонья, я стал отцом-одиночкой. Я справлялся с этим, когда бейсбол не был проблемой, но сейчас… Если бы я только мог уйти пораньше на пенсию…

– Нет.

– Закрой свой рот, – добавляет Зандерс.

– Ты не уйдешь раньше времени на пенсию, – продолжает Райан. – Для своего возраста ты на удивление на высоте. Не вздумай отказываться от работы. Тебе просто нужно понять, как просить о помощи, и научиться ее принимать. Как дела с Троем?

Я отвожу взгляд.

– Я его уволил.

Он замирает на мгновение, а потом разражается смехом.

– Конечно, черт возьми, ты это сделал. – Открыв выходящее на задний двор кухонное окно, он кричит: – Блу! Кай уволил няню!

Я слышу, как она торопливо заходит в дом.