Неуловимая Невеста - стр. 14
– И я! Причём только вчера! – не преминула напомнить супруга.
И снова бить было нечем. Причём на этот раз настолько, что Его Величество пожалел, что вообще поднял эту тему.
К счастью, в этот момент, наконец, подали завтрак.
На ЦЕЛЫХ три минуты позже положенного. И Его Величество отвёл душу на стольнике и принесших блюда и напитки челядинцах, отчитав их за опоздание.
И хоть кто-то в это утро таки признал свою вину, а не сделал в ответ виноватым Его Величество.
Нельзя сказать, что Его Величеству сильно полегчало от этого. Лежащая на сердце могильной плитой тяжесть так никуда и не делась, но раздражение всё же улеглось. Чему немало поспособствовали аппетитнейшие яства и чарочка чудесного эля, выпитая под укоризненным взглядом супруги, матушки и тётушки, что, однако, в это утро сделало её ещё более чудесной. Ну потому, что вот такое у Его Величества было настроение! Не-хо-ро-шее! Мягко говоря. А когда у Его Величество настроение было нехорошим, ему очень тяжело было оставаться хорошим. Можно подумать кому-то было б легко? С такой тяжестью на сердце как у него.
Не для того он дочерей своих растил да лелеял, чтоб теперь отдать их в качестве заложниц. Да ещё и практически бесправных, потому как, если вздумают мужья обижать его девочек, он ровным счётом ничего не сможет с этим сделать.
Поймав по очереди взгляд каждой из смотрящих на него с тревогой дочерей, Кернунн послал каждой из них виноватую улыбку. Дочери же в ответ послали ему ободряющие улыбки, мол, не волнуйся, отец, всё хорошо. Боги, как же он их любит! И как же он виноват перед ними! Он не имел права проиграть сражение, однако проиграл и теперь всю оставшуюся жизнь будет раскаиваться в этом. Вот только кому нужно его раскаяние? Разве оно хоть что-то изменит? Разве сделает оно его девочек счастливыми? Разве защитит оно их на чужбине от плохого отношения, унижений, а, возможно, и смерти? Если на то будет воля их мужей?
Нет. Не защитит. Его Величество тяжело вздохнул.
Старый, наивный и доверчивый дурак. Он ведь и в самом деле верил, что соседи придут ему на помощь. Он-то ведь им никогда не отказывал. Всегда выручал. И деньгами. И воинами. И продуктами.
Никто не пришёл. Ни один из его, так называемых, союзников.
Даже Бастиан. Которого он считал благороднейшим не просто из королей, но и из людей.
Внезапно его полные печали и разочарования размышления прервал резкий и пронзительный звук рога. В ответ на который все живущие в замке и во дворе собаки, в том числе и находящиеся в трапезной благовоспитанные борзые, подняли оглушительный лай и визг.
– Явились, не запылились, – раздраженно проворчал король, отметив, как побледнели лица его дочерей.
– Эй, стольник, поди узнай, что за вести принес нам этот рог! – приложив усилия, дабы голос его не дрожал, приказал Кернунн, как только умолк заливистый лай борзых и стало возможным расслышать его слова.
Минут через десять возвратившийся стольник доложил, что Его Высочество принц Приморского королевства Вейнар и его свита просят оказать им гостеприимство.
Когда Его Величество услышал, кто прибыл, он еле усидел на месте.
– Конечно же, болван, мы окажем им гостеприимство! Нашёл, о чём спрашивать! – возмущенно воскликнул он и приказал: – Ступай немедленно, не видишь разве, какая погода за окном?! Ступай же! – величественно махнул он рукой. – Не заставляй дорогих гостей ждать! – уже вдогонку крикнул он ему. Вслед за чем повернулся к супруге и с широкой от уха до уха улыбкой сообщил: – А я ведь тебе говорил, что Бастиан не такой, как остальные! А ты говорила, что против горных лордов даже и он нас не поддержит!