Неуемный консорт - стр. 38
Моя любимая смиренно вздохнула:
– Разве я в этом дворце что-то решаю?..
– Ну да… помню твое отношение к Артуру! – Я попытался грозно нахмуриться.
Супруга дернула плечиком:
– Ты о чем?
– Думаешь, я забыл, как ты сидела у него на коленях почти голая и позволяла себя щупать?
Она прямо вся порозовела от возмущения, а может, и от смущения:
– Ну, ты нахал! При чем тут Артур? Ведь это был ты!
– Но ты думала, что он!
– Неправда! Я тебя сразу узнала! – горячилась моя любимая, готовая меня разорвать уже тянувшимися ко мне пальчиками, но не допустить сомнений в ее целомудрии. – Как тебе не стыдно?!
– А почему это мне должно быть стыдно? – сделал я невинные глаза, опять подхватил императрицу и практически понес в малую столовую. – Это ведь не я сидел у него на коленях!
Был такой очаровательный момент в наших отношениях, когда в ресторане «Фаворит» я скрывался под внешностью Артура, а моя принцесса явилась под маской танцовщицы. Ну и я тогда всласть поизмывался над ней, от всей души показывая, насколько в нее влюблен и тем самым лишая воли к сопротивлению. Она чувствовала, что это я, и поддавалась искушениям, а я этим бесстыже пользовался, получая ни с чем не сравнимое удовольствие.
Сейчас услада моего сердца не знала, что вытворить, чтобы я перестал возводить напраслину на ее доброе имя и не смел больше вспоминать подобные неувязки, из которых при желании можно было раздуть какой угодно компрометирующий материал. Она даже рассердилась и попыталась вырваться из моих объятий, но я успел ее утихомирить, прошептав на ушко:
– Сладкая моя, я от тебя без ума! Люблю! И ночью не лягу спать, пока тебя не дождусь!
Ее гнев сразу улетучился, глаза перестали опасно щуриться, и она только выдохнула надутыми капризно губками два нехороших слова в мой адрес:
– Аферист-наговорщик!
Мы сели за стол, и я потряс колокольчиком. Тотчас две других двери открылись, и наше краткое одиночество закончилось. Через одни двери камердинеры стали вносить блюда, а через вторые секретарь провел нашего старого и знаменитого на всю империю друга:
– Ваше императорское величество! Его светлость барон Аристронг!
На долгие расшаркивания у нас не было времени, поэтому мы поздоровались кратко, со смехом двинули друг друга по плечам, тут же уселись, и я со всей присущей именно нынешнему консорту строгостью отослал из столовой всех посторонних. До сих пор не могу привыкнуть к подмеченным сценкам, когда вокруг высшей знати суетится обслуживающий персонал, а «лица высшего общества» могут вести при этом страшно секретные разговоры, а то и обсасывать интимные подробности совокупления друг с другом.
Я же быстро приучил слуг к железной, не хуже чем в Дивизионе, дисциплине: движение кисти, и все бегом убрались из помещения, а двери за собой плотно закрыли. Во-первых, я обожал находиться со своей любимой наедине и лично накладывать ей вкусности в тарелку. Она тоже не гнушалась за мной поухаживать. Ну и, во-вторых, как вот в данном случае, у нас всегда было о чем посекретничать с теми, кого мы приглашали на такие чисто семейные трапезы.
Я взглянул на своего, не побоюсь этого слова, воспитанника и ученика:
– Ну, рассказывай, с какими проблемами прибыл?
Артур чистосердечно удивился:
– Я тебе поражаюсь! Ну, какие могут быть у меня проблемы?! Выхожу в любое людное место нашей империи, поднимаю руку (и то не всегда!), а все окружающие уже смотрят мне в рот и готовы только из дружеского расположения выполнить любое мое пожелание. Все хотят со мной дружить, красивые женщины переспать, а деловые люди обещают миллионные прибыли и долю в любом деле, лишь бы я дал право вписать свое имя в первую строчку пайщиков или акционеров. А уж без приветственных криков в спину и счастливых женских взвизгов я теперь и шагу ступить не могу. Честно говоря, иногда утомляет такое внимание.