Неудобный русский (сборник) - стр. 10

Адвокат Мордехай Шалман был смертельно болен и ясно осознавал, что скоро умрёт. В том, что рано или поздно ему придётся умереть, он никогда не сомневался и, как ему казалось, всегда относился к этой неизбежности философски. Как говорится, чему быть, того не миновать. Но он никогда не предполагал, что всё это будет так чудовищно и нелепо.

В том, что произошло с ним, не было никакой логики. В этом он был абсолютно уверен. Ведь он был богат и могуществен, почти бог, а боги не болеют и не умирают. Узнав страшный диагноз, он был уверен, что это ошибка, потому что такое может случиться с кем угодно, но только не с ним. Ведь он – баловень судьбы, всегда и везде первый, самый лучший из всех в своём деле и вообще самый-самый… К тому же, он всегда вёл здоровый образ жизни и единственной его слабостью было курение. Курил он много, почти без перерыва, и на все предупреждения о смертельных недугах, вызываемых этой привычкой, лишь усмехался. Дорогие сигары были его страстью и являлись для него своего рода ритуалом. Закончив дела и удобно устроившись в своём кресле на веранде или в просторной гостиной, он любил не спеша раскурить дорогую сигару. Однако с началом болезни этой традиции пришёл конец, и теперь начатая ещё полгода назад коробка сигар неизменно стояла на видном месте в его кабинете. Но Шалман больше к ней не притрагивался и даже не смотрел на свои любимые сигары, а лишь постоянно с тревогой прислушивался к своему организму, пытаясь разобраться, что же с ним происходит. Когда диагноз был многократно подтверждён и никаких сомнений по поводу болезни уже не оставалось, он совсем сник и теперь плакал по любому поводу.

Пытаясь как-то взбодриться, он начинал вспоминать наиболее приятные эпизоды своей жизни – свои успехи и былую славу… На какое-то мгновение он снова начинал чувствовать собственную значимость, но тут же вдруг с ужасом осознавал, что всё это – его титулы, деньги и связи – совершенно ничего не значит перед лицом смерти, а значит, и никак не защитят его от неё.

– Как же так? – с ужасом спрашивал он самого себя. – Зачем тогда всё это, если то, чего я достиг, не способно защитить меня от болезни и смерти?

И тогда всё, чего он добился в жизни, казалось ему несерьёзным, будто вся его жизнь ушла на какую-то детскую забаву. Ещё он стал замечать, что количество людей, которые постоянно окружали его, стремительно уменьшается. Пока он был здоров, ему иногда звонили даже ночью. Казалось, он нужен был всем, и многие уверяли его, что решить определённую проблему сможет только он один. Это льстило его самолюбию, и он был рад такому вниманию. Но с началом болезни звонков становилось всё меньше. Сначала прекратились все деловые звонки. Это произошло после того, как он публично объявил о своём уходе в связи с болезнью на заседании директоров адвокатской конторы «Хакман и Шалман». Наиболее настырные клиенты какое-то время продолжали ему звонить. Они уговаривали, просили, умоляли… Но он весьма резко расставил все точки над i, заявив, что до окончания лечения никоим образом не намерен заниматься какими-либо делами.

Денег у него было достаточно, чтобы победить любую болезнь и жить если не вечно, то, во всяком случае, очень долго. Так он успокаивал себя. Но оказалось, что деньги очень мало помогали ему в лечении болезни и нисколько не отдаляли смерть. И от этого он чувствовал себя ещё более беспомощным в единоборстве со смертельной болезнью, будто ребенок, пытающийся обмануть умудрённого жизнью взрослого человека. По мере того, как болезнь прогрессировала, он действительно всё больше походил на ребёнка – капризного, плаксивого, каким и был когда-то в детстве. От прежнего властного, величавого вершителя судеб не осталось ничего. Как будто прежде, чем забрать его с собой, смерть решила покатать его на своей карусели, и вот он стремительно летит обратно в детство, где был капризным, слабым, но амбициозным. Ему было страшно и очень не хотелось туда, откуда ещё никто не возвращался. Мордехаю казалось, что он стремительно летит в какую-то страшную бездну с огромной высоты и лихорадочно пытается за что-нибудь ухватиться. Но бездна с каждым днём становилась всё ближе.