Неудачница - стр. 29
Последние слова меня добили. Я даже чуть не сломала телефон, крепко сжав его в руке, но сдержалась – в моём нынешнем положении я не имела права на порчу собственного имущества. Итак от этого самого имущества ничего не осталось.
Рассеянно смотрю по сторонам, обнаруживаю кофе машину, решаю, что добрая порция кофеина мне не помешает. В холодильнике обнаруживаю сливки, в шкафу – приправы, среди которых нахожу корицу; делаю себе горячий напиток. Затем подхожу к барной стойке и начинаю тихонько потреблять внутрь, думая о своей несчастной жизни, о грядущих сложностях в поиске работы, о долговой яме, почему-то о Бунине, потом о Горьком с его персонажами пьесы «На дне»… Тру слегка замерзшую ступню о голень другой ноги, ощущаю тяжесть пышных волос на спине, чувствую приятный вкус корицы на кончике языка – вот оно, моё похмелье. Все чувства обостряются, но голова почти не способна генерировать рабочих идей. Опасное состояние.
Потому, когда входная дверь открывается, я даже не шевелюсь. Просто знаю, что если позволю себе запаниковать, то побегом с кухни и прятками в ванной всё не обойдётся. Неее, даже самой страшно, чего я могу учудить – потому стою спокойно, продолжая пить кофе и тереть замёрзшую ступню о теплую голень. Поворачиваю голову к зашедшему Глебу и несмело улыбаюсь.
В этот момент в строгих прищуренных глазах шефа что-то меняется...
Однако, зафиксировать изменение я не успеваю, потому что следом за Глебом в квартиру заходит Лина.
- Ну, здравствуй, спящая красавица, - пропела фея, подплывая ко мне с полным пакетом еды и с увесистой косметичкой. Моей косметичкой, которую мне подарили вчера за количество приобретенной косметики, - Видок у тебя, конечно, тот ещё, - оставляя косметичку на барной стойке и уходя вглубь кухни, замечает Лина, - Прям, ночная бабочка.
- В таком случае ты – её создательница, - грубовато отвечает Глеб, который, с момента своего прихода не отрывает от меня глаз.
Вновь недовольных глаз.
- Каюсь, перебрала вчера, - сознаётся Лина, ничуть не испытывая мук совести.
- Когда наряжала её или, когда напивалась в клубе? – Глеб бросил на фею холодный взгляд, затем кивнул мне, чтоб шла за ним.
Ну, вот она, расплата. Сейчас мне скажут всё, что обо мне думают, а я даже ответить не смогу, потому как действительно виновата.
Эта мысль загорелась желтой лампочкой в моем в мозгу, потому я решила идти на опережение - как только Глеб сел на широкий белый диван и рукой предложил занять место рядом, я аккуратно опустилась на самый краешек в самой дальней части предмета мебели и тихо, чтобы Лина не услышала, сказала:
- Простите меня, пожалуйста.
Даже голову опустила, потому как стыдно было и вообще… кротость – наше всё. Особенно ввиду грозящих кредитов и поиска новой работы.
Поднимаю голову, так и не дождавшись ответа, и вижу странную картину: на лице у Глеба ходят желваки, да и сам шеф выглядит так, словно я его только что волчьей ягодой накормила.
Плохо, Мила, плохо… монстры не любят слова «пожалуйста», они понимают только язык силы. Уже собралась, было, использовать вариант «атакуй в наглую, заявляя, что он сам во всём виноват», как шеф склоняет голову набок, как-то странно заглядывая в мои глаза, и спрашивает тихим таким, страаашненьким голосом:
- А за что именно вы, Мила Георгиевна, сейчас просите прощения?