Нет выбора - стр. 36
Не хватало ещё замёрзнуть насмерть, повиснув на заборе! Тогда обо мне точно напишут в газетах. А может, я даже стану кандидатом на премию Дарвина. Ведь смерть глупее придумать сложно.
Хотя, я думаю, меня пойдут искать. Только как скоро… И в каком состоянии к этому времени буду я…
— Это будет полный пи…
— Кхм-кхм! — вдруг слышу покашливание и резко задираю голову назад, до боли в шее.
18. Глава 18
— Иду я себе такой, вижу — девчонка на заборе висит. Думаю, дай поближе подойду, посмотрю, — медленно проговаривает парень, растягивая слова и явно забавляясь ситуацией.
Рассмотреть его не могу, шея быстро затекает и болит.
Ну, хотя бы помощь пришла, и на том спасибо! Пусть, даже если он немного покуражится. Лишь бы помог, а я бы скорее свалила из этого дома.
— Это, безусловно, замечательно, что ты решил подойти и посмотреть. А помочь, случаем, не хочешь?
— А что мне за это будет? — всё так же лениво и насмешливо спрашивает он.
Ну, начало-о-ось…
— А что, безвозмездная помощь у нас уже возбраняется? — я начинаю злиться. Ну что за люди пошли? Неужели просто нельзя помочь нуждающемуся человеку?
— Ну, а всё-таки? — не отступает он, не сдвинувшись с места.
— Буду молиться за твою корыстную душу. Всю жизнь. Мало?
— Да нет, пожалуй, достаточно, — он ржёт в голос и, наконец, подходит ко мне. — Я тебя подсажу, а ты обратно залезешь на забор и освободишь куртку. Лады? А потом помогу слезть.
Киваю и чувствую, как он обхватывает мои ноги и легко приподнимает. Подтягиваюсь на руках и снова забираюсь на этот злосчастный забор. Снимаю куртку с острого штыря и смотрю на парня.
— Ну что смотришь? Прыгай. Не боись, поймаю. Хотя стой, рюкзак сначала сними и кинь. А то и им зацепишься.
— Ага, а если ты его возьмёшь и убежишь? А я так и останусь тут сидеть, как курица на насесте, ещё и без вещей.
— А у тебя что там? Бабки, брюлики есть?
— Нет. Только почти две тысячи рублей.
— Негусто. У меня с собой и то больше. Давай прыгай уже. Не нужны мне твои гроши.
Немного поколебавшись, я снимаю рюкзак и кидаю в снег рядом с парнем. А затем аккуратно, следя за тем, чтобы ничем не зацепиться, снова сползаю по стене и почти сразу чувствую, как он меня подхватывает и ставит рядом с собой.
Разворачиваюсь и смотрю на прилично высокого парня, рассматривающего меня весёлыми голубыми глазами. Года на три старше меня. Он наклоняется, поднимает мои шапку, рюкзак и отряхивает от снега. Протягивает мне.
— А ты что делала на заборе-то? Слушай, может, ты воровка?
— Что? — натягиваю холодную шапку, ёжусь. Я успела прилично подмёрзнуть. Блин, надо что-то сказать, правдоподобное. — Никакая я не воровка. Просто… Отец строгий сильно, в клуб не пускает. Вот я и нашла выход.
Быстро выбираюсь из сугроба и направляюсь в сторону остановки. Людмила Васильевна как-то раз упомянула, что она находится чуть дальше в посёлке напротив магазинчика в километре от дома.
— Да? И как же отца твоего зовут?
— Слушай, а дай телефон, пожалуйста. Позвонить надо срочно.
— И что мне за это будет? — не унимается молодой человек.
— Могу посоветовать хорошего священника, — от раздражения, холода и злости я, вообще, перестаю соображать, что несу.
— Зачем? Для причащения моей корыстной души? — смеётся он.
— Нет. Для отпевания, — бросаю и ускоряю шаг. Надо поторопиться. И пост охраны проскочить быстро и незаметно.