Нет - это да - стр. 24

Мэй солнечно ему улыбнулась и положила одну ладонь на рукав Тая, а другую на плечо. Он хорошо танцевал – чуть неловко, но старательно, а еще лучше молчал, сосредоточенно пыхтя и губами считая шаги. Не прижимался к ней, пару раз наступил на ногу, но все же Мэй наслаждалась. Когда танец закончился, Таймэн сразу оттащил ее в сторону.

- Этот круглоглазый уродец настолько же противный, как пауки? – нетерпеливо спросил он. – Я хочу свою награду!

- Запиши на мой счет, – легкомысленно хихикнула Мэй. – Сегодня не твой день, приятель.

- Некуда записывать, – вздохнул Тай с притворной грустью. – Ты так и не подарила мне тетрадь.

- А разве уже полночь?

- Через две минуты. А ты думала, зачем я отвел тебя в сторону? В полночь ты будешь только моей!

Мэй восхищенно и совершенно неаристократично присвистнула.

- А ты хитер, – с уважением сказала она.

- Да, – согласился Тай. – Слышишь? Полночь.

- Рано еще, – попыталась возразить она, но маг-светильники вспыхнули и погасли.

В полночь всегда гасили свет на четверть часа – такой обычай. Заканчивался старый год. Начинался новый. Эти минуты символизировали торжество смерти – смерти для прошлых ошибок и обид. Парочки в эти несколько тёмных минут обычно целовались; выходит, Тай знал об этой традиции и специально утащил ее в сторону. Однако он и тут обманул ее – хитрец! Поцелуи? О нет! Мужская ладонь зажала ей рот, а горячие губы прижались к ямочке между ключицами, а потом нахально спустились к груди. Она придушенно и гневно всхрапнула, совсем как породистая лошадь, и тут же почувствовала, как запястья, а потом локти и плечи опутывает водная плеть, стягивая их за спиной и заставляя свести лопатки.

- Не шуми, мэйли, – прошептал ей в ухо Тай. – Я не успею сорвать твой цветок. Просто понюхаю его. А будешь кричать – что люди скажут?

Он интуитивно ударил в больное место: когда твоя мать – бывшая куртизанка, ты всегда думаешь о том, что люди скажут. Мэй очень боялась позора и поэтому замерла на месте молча, даже когда он убрал ладонь от ее рта. Даже когда наглые пальцы проникли в декольте, резко оттягивая его вниз и подхватывая грудь. Даже когда обжигающие губы обхватил сосок. Она едва удерживалась от стона; могла бы – зажала бы себе рот сама, но руки были связаны. А он не щадил ее, жадно засасывая грудь, прикусывая зубами сосок и тут же смягчая такую сладкую боль нежными движениями языка. Мэй все же всхлипнула – столь обжигающих ощущений она никак не ожидала, но Таймэн понял ее по-своему. Отпустил, поправил декольте, убрал путы... и прошептал еле слышно:

- Свет еще не включили. Ты успеешь сломать мне нос.

- Да пошел ты, – прошипела она гневно и шарахнулась в сторону, налетая на какую-то пару. – Ненавижу тебя!

- Люблю тебя, – эхом откликнулся он и тут же, пока она переваривала его слова, поймал ее руку и прижал ладонь к своей щеке.

Вспыхнули, чуть загудев, светильники, ослепляя. Мэй заморгала, привыкая к яркому свету. Зал шуршал, вздыхал и хихикал. Что можно успеть за четверть часа? Она не знала. У нее за этот короткий срок произошло слишком многое, а у Тая, судя по его растерянному виду и испуганным глазам, и того больше.

Нет, он никак не должен ее любить! Это глупо и неправильно! Она никогда не будет ему ровней – дочь куртизанки и Император Катая! Он же никогда не даст Мэй того, о чем она мечтает: уважения и крепкой семьи. И даже если это любовь, а она склонна считать, что он заблуждается, потому что немного увлёкся – это любовь мерворожденная. Не будет она жить. А значит, и незачем ее питать ложными надеждами. Пусть завянет сама, как сорняк возле дороги.