Несущие свет - стр. 11
«Привидится же такое, – тяжело вздохнул Иван Иванович и помотал головой. – Что же это она, в самом деле? Просто ведьма. На костёр таких, на костёр».
Повторяя это: «На костёр, только на костёр», он поднялся и тут же опустился обратно на стул. Ноги его тряслись, да и сердце стучало так, как будто собиралось вырваться из груди.
«Спокойно! – сказал сам себе Иван Иванович. – Ты же офицер! Ну-ка, быстро взял себя в руки!» Он глубоко вздохнул несколько раз и поднялся. На этот раз ноги слушались, сердце вошло в привычный ритм, дыхание наладилось.
– Повоюем ещё, – прошептал Иван Иванович. Он сгрёб со стола папку и направился к выходу. В комнате уже никого не оставалось, и Иван Иванович, стоя в дверях, обернулся на резкий и противный скрип у окна. Как будто кто-то водил железом по стеклу.
Дождь по-прежнему лил, не переставая. Деревянные рамы не справлялись с потоками обрушившихся на них воды. И на подоконнике, и под окном на полу образовалась приличная лужа. А возле окна стояла Арина Афанасьевна и скребла ногтями пальцев рук по стеклу пытаясь дотянуться до горла Ивана Ивановича. Глаза её горели тёмно-красными углями, а из открытого рта вырывалось змеиное шипение. Волосы были мокрыми и налипли длинными чёрными космами на лоб, лицо и плечи. Да и вся одежда на ней промокла, хоть выжимай.
Иван Иванович не сразу понял, что Арина Афанасьевна находится по ту сторону окна. В его голове раздалась барабанная дробь, кто-то ударил в литавры и заорал дурным голосом: «Через прорезь прицела!» Рука Ивана Ивановича машинально, повинуясь приказу, потянулась к поясу, к тому месту, где обычно висит кобура у офицеров. Но вместо кобуры, Иван Иванович нащупал в кармане пиджака портсигар, подаренный ему на сорока пятилетие сослуживцами. Зажав его в кулаке, он выдернул его из кармана, на манер кавалерийской шашки, подняв над головой.
– Н-н-а-а! – хрипло крикнул Иван Иванович, и широко размахнувшись, кинул портсигар, как гранату, в окно, целя в Арину Афанасьевну.
Раздался звон разбитого стекла. В голове Ивана Ивановича прогремел орудийный залп сменившейся грохотом близких разрывов, подобных тому, что контузили его на учениях. Ударной волной Ивана Ивановича бросило на дверь, которая под его телом распахнулась, и он оказался в коридоре.
Ярко светило солнце в вымытые ливнем окна. Иван Иванович зажмурился в его лучах, и быстро, чуть ли не бегом, бросился прочь от кабинета.
На следующий день Иван Иванович отменил через секретаря все запланированные встречи и заперся у себя в кабинете, строго-настрого запретив секретарю, беспокоить его по каким бы то ни было делам. Вчерашнее совещание дало огромное поле для размышлений. Обычная повестка, нацеленная на обсуждение эффективности работы, непонятным для него образом превратилось в конкретное обсуждение материальной заинтересованности в работе! Да ещё в столь опасной форме самостоятельного распределения отпущенных средств.
Иван Иванович был опытным аппаратчиком и хорошо усвоил простую вещь – главное не спешить. Конечно, реакция со стороны партии на выступления и Игнат Сахаповича, и Арины Афанасьевны должна быть, и она, несомненно, будет. И уж тем более, реакция должна быть на совершенно непонятное молчание и пассивность Алексея Ильича. Именно это странное поведение начальника первого отдела и заставило взять паузу, не отвечать сокрушительно и моментально на эти вредные и опасные выступления.