Несовместимые. Книга третья - стр. 15

Я стал раздраженным и агрессивным. Я превратился в вечного страдальца с неутихающей депрессией. Для полной воодушевляющей картины еще не хватало того, чтобы я спился.

Я неустанно и отчаянно хотел лишь одного – вернуть себе мою Эллу. Все те годы, пока отсутствовал, я много думал о том, как мне поступить сначала. Как подобраться и что говорить. Как мне предстать перед ней. Я просто не знал, с чего начать, и это незнание меня убивало. Даже посмеялся над собой, когда понял, что боюсь показаться ей и заговорить.

Наш последний разговор все еще в моих ушах, и я не забыл ни единого слова, которое мне сказала Элла. Я для нее убийца, и я все испортил. Ее глаза были полны разочарования и злости. Она разочаровалась во мне за несколько секунд. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы потерять ее. А теперь мне потребуется куча времени на то, чтобы вернуть ее.

Я понятия не имею, как смог прожить без нее два года и восемь месяцев. Меня разрывала и мучила ломка, которую можно сравнить с ломкой наркомана. Я потерял свою дозу, а она единственная на всем земном шаре, поэтому продолжал медленно иссыхать.

По ночам было особенно туго. Все это время я плохо спал. Разглядывая ее фотографии перед сном, я все равно не мог заснуть. Мне необходимо было перед сном провести ритуал: втянуть в себя ее запах, расцеловать ее лицо и крепко обнять. Я не чувствовал ее присутствия, поэтому и не спал. Мое состояние близко к критическому, когда хочется выброситься из окна из-за невыносимой тоски. Видеть перед глазами ее образ, тянуться к ней и так и не прикоснуться – величайшая пытка высших сил, которую создали для меня индивидуально. Я просто существую.

Таким меня сделала любовь, которая страдает и, в свою очередь, добивает меня.

Джон сказал, что ему больно смотреть на меня. Я сказал ему не смотреть. Так многословно прошла наша первая минута встречи.

Как обычно, я набивал себя работой. Правда в Нью-Йорке стало скучновато без Клауса Патерсена и его беззаконии. Джон пристально наблюдал за Вудом и Уокером, но они залегли на дно. Или просто смогли искусно и мастерски прятать свое дерьмо. Так или иначе, мне любыми способами придется их сместить и, наконец, вобрать под себя весь Нью-Йорк. Эту цель достигнуть реальнее и проще, чем цель, которая ведет меня к Элле.

С Эльвирой я встретился не сразу. Мы изредка обменивались сообщениями. Когда я уехал, она написала мне сообщение, на которое долго не мог написать ответа: «За что ты так с ней? Неужели не полюбил, если собственноручно убил близкого ей человека, ради которого она зашла во тьму?» Если бы они знали, как сильно я люблю своего ангела, то, возможно, не поверили бы, что любовь такой силы вообще существует.

Я попросил Эльвиру не поднимать эту тему и позволить мне самому все решить. Сестра всегда мне верила. Когда я прижимал ее к своей груди, укачивая и успокаивая после очередного нападения отца, клялся ей, что все решу. И я решил. Эльвира не осудила меня за мой поступок, потому что этот тиран заслуживал лишь смерти. Она готова была сама его прикончить за все несчастья и боль, которые он нам предоставил. Элла тоже не осудила, потому что я защищал сестру и ее будущее. Но осудит за своего отца, которого убить тоже пришлось мне.

Убийство Винсента – это темная история, которую я пока не планирую раскрывать. Буду наблюдать, анализировать и действовать по обстоятельствам.