Несносная невеста генерала теней - стр. 41
– Затем, что на моем животе вырезали знак отторжения жизни,– тускло ответила Араминта. – Почтеннейшая мать моего отца с волнением и восторгом ждет моего возвращения с Праздника Цветов. Я решила подогреть ее чувства. Намекнуть, чем всё в итоге закончится. Мне жаль, что вы оказались втянуты в это.
Голос младшей леди Лоу был настолько безжизнен и безразличен, что у Хардвина заледенело сердце. Он не очень понимал, о каком конкретно знаке говорит младшая леди Лоу, но… Это явно имело для нее огромное значение.
Араминта Мервин Лоу
Оставив генерала за спиной, она пошла к пламени. Мимоходом отметила серую от ужаса Лерай и бледного до синевы отца. Усмехнулась, поймав бешеный взгляд Грарена, и щелкнула пальцами, укрепляя контроль над иллюзией пламени.
– Быть может, пора бы уже и признаться, Грарен? – ее голос, усиленный магией, разнесся по всему поместью.
– Это не я! – взвизгнул брат.
– Тогда, просто произнеси формулу отречения иллюзий,– с усмешкой проговорила младшая леди Лоу.
– Что ты задумала,– прошипела гадюка, вырываясь из—под защиты Тамори. – Что. Ты. Задумала?!
– Он же у тебя любимый внук, верно? – с интересом спросила Араминта. – Да ладно, можешь не отвечать.
– Лорд Лоу, что здесь происходит?! – голос генерала прогремел как гром. – Мои люди сорвались с отдыха только ради того, чтобы полюбоваться на объемную иллюзию?!
В этот момент на территорию поместья въехали оставшиеся воины генерала. Они коротко отчитались, что иллюзия охватывает всю территорию Лоу.
– Прибыл отряд городской службы, они доставили воду и магов, способных ею управлять,– добавил Клаус.
У Грарена начали трястись губы.
А Араминта внезапно почувствовала утраченное было желание жить и бороться.
Старший лорд Лоу, оставив бесплодные попытки подчинить пламя, вскинул руку и подманил к себе сына:
– Произнеси формулу.
– Пусть ее сначала произнесет девочка,– яростно выдохнула гадюка.
И Араминта, не дожидаясь приказа отца, расцветила руки своей золотой силой, после чего четко проговорила:
– Nego mendacia quae picturas pingunt.
Но, к огорчению гадюки, пламя никак не отреагировало. Да и как оно могло, ведь иллюзия младшей леди была привязана к иллюзии Грарена. Это он, не выдержав дневного унижения, пришел к флигелю поквитаться. И если иллюзия наложена на иллюзию, то снимать нужно ровно в том порядке, в котором они появились. Вначале развеять первоисточник и уже только потом убрать его копию…
– Nego… Nego mendacia quae picturas pingunt,– в голосе Грарена звучало черное отчаяние.
Араминта же резко прервала канал связи, питавший ее творение. И столь же резко поместье погрузилось в предрассветную мглу.
– Вам стоило бы лучше воспитывать сыновей, старший лорд Лоу,– хмуро проговорил генерал. – Леди Араминта, я должен сопроводить вас во дворец, но видят Небеса, во мне нет желания еще раз навещать это поместье. Вы способны покинуть дом сейчас?
– Как вам будет угодно, генерал,– пропела Араминта. – Мои вещи собраны.
А затем, склонившись к гадюке, младшая леди Лоу едва слышно выдохнула:
– Жди. Жди моего возвращения. С нетерпением.
Остаток ночи для Араминты слился в одну сплошную серую массу с редкими вкраплениями четких, почти болезненных картин. Она не помнила, как генерал посадил ее перед собой на химеру, но зато не смогла забыть, как горела изрезанная кожа, когда Хардвин придержал ее рукой.