Неслучайности - стр. 24
– Помедленнее, Пётр Алексеевич! Разве мы собирались расширять штат?
Тот насупился и угрюмо кивнул. Вадим пометил для себя галочкой эту тему, но решил отложить этот разговор на потом. И если вакансия будет, то про Дениса он вспомнит в первую очередь. Но и пока лучше надежду парню не давать. В конце концов не о нем сейчас речь:
– А Григорьева что? Зачем же вы тогда ее держите, раз она никак себя не проявляет?
– А-а… – начальник отдела совсем растерялся. – Так ведь не я же ее привел… Девушка ваша… в смысле, Яна – шустрая, но безынициативная… извините. Хотя толк от нее будет, если сама увлечется. Не понимаю, почему отец не пристроил ее к себе для практики… Извините.
Вадим закрыл глаза. Из обрывочных фраз он уловил общий посыл – все твердо уверены, что она там оказалась по протекции шефа, и оттого будут терпеть ее присутствие, даже если она вообще ничего делать не станет. «Девушка ваша» тоже прозвучало отчетливо, а это означало, что сплетни проникли в мозги и этого прожженного экономиста. Про остальных и говорить нечего.
– Пётр Алексеевич, – Вадим настроился на строгость. – Почему же вы сразу на нее не пожаловались? Мы ведь с Елизаветой Николаевной Григорьеву вам не навязывали, и просто ждали вашего мнения.
– Я не жаловался на нее! – Пётр округлил глаза, словно его только что в изнасиловании котят обвинили и даже руки вверх поднял, сдаваясь. – Хорошая девушка! Умная, шустрая, внимательная! Вы меня неправильно поняли!
– Приказ на увольнение будет через полчаса. Сообщите пока ей.
Вадим уж было решил, что на этом разговор окончен, но Пётр Алексеевич его удивил:
– Не надо ее увольнять! Нового студента опять в курс дела вводить, а к ней у меня претензий нет. Уже никаких!
– И почему же?
Начальник отдела тяжело вздохнул:
– Потому что объективных-то оснований нет. А значит, будет выглядеть, как чистая придирка.
– Ну и что? – Вадим и правда не мог понять. Похоже, что Петра Алексеевича волновало отнюдь не его мнение, а что-то более важное.
– Я сегодня с ней утром на входе столкнулся, – тот наконец-то решил объясниться открыто. – Ее отец подвозил. Вышел из машины… Знаете, такой приятный мужчина, простой, вежливый, совсем по нему не скажешь… Руку мне пожал и поблагодарил за то, что дал возможность его дочери проявить себя… ну, без протекции и кулуарных звонков. Вот прямо так и сказал: «Вы гоняйте ее там как сидорову козу! И никаких поблажек!». Вот у меня с тех самых пор мысль в голове и сидит – за окном-то Россиюшка-матушка никуда не делась. Я сегодня его дочь по придирке уволю, а лет через пять мой сын в «Мегастрой» захочет наняться… Понимаете?
Вадим качал головой. Судя по всему, отец Яны никаких угроз в виду не имел – он, наоборот, рассмотрел для дочери возможность оказаться вне зоны комфорта. Устрой он ее в свою фирму – и там бы с нее пылинки сдували, оттого-то, видимо, и не хотел начинать с этого варианта. А тут неожиданно подвернулась «Нефертити», никак с его именем не связанная. И если он действительно таков, то вряд ли станет мстить в случае увольнения Яны. Но российский менталитет, граничащий с паранойей, в Петре Алексеевиче цвел маковым цветом, поэтому Вадим решил успокоить его:
– А вы не волнуйтесь. Я ее увольняю, а ваше имя никак фигурировать не будет. Так что сын ваш через пять лет спокойно наймется в «Мегастрой», если пожелает.