Несколько световых лет - стр. 26
– Даже не знаю, – ответил он, от волнения не сообразив, что соврать, чтобы не выглядеть полным идиотом. – Я просто осматриваюсь.
– Первокурсник, да? – спросила она. Кормак кивнул. – Не переживай. Пройдет время, и ты привыкнешь. Впрочем… – Она заметила бейдж у него на груди и улыбнулась: – Ты и так неплохо начал, капитан.
Кормак почувствовал, как пылают щеки.
– Занятия начнутся завтра, так что пока есть возможность, – продолжала девушка. – Ты уже был в зале невесомости?
– Тут есть зал невесомости? Где? – и зачем, храни их Антары, все вечно толпятся в общей комнате, если в это время могут летать?
– Просто спроси у своего передатчика.
Рука Кормака взлетела к уху, передатчик там закрепили еще вчера. До этого момента он ему ни разу не пригодился.
– Маршрут до зала невесомости, – чуть застенчиво произнес он.
«В связи с недостатком сна ваше состояние неудовлетворительное. Рекомендуется вернуться в комнату отдыха. Чтобы получить дополнительную информацию, произнесите „здоровый режим сна“».
– Маршрут до зала невесомости, – упрямо повторил он, краснея все сильнее.
– Что, капризничает? – улыбнулась девушка. – Не переживай, мне как раз в ту сторону. Пойдем вместе. Как тебя зовут?
– Кор… – он осекся и вовремя остановился. – Рекс.
– Приятно познакомиться, Рекс. Я Элле. Пошли. Тебе понравится, обещаю!
Приноравливаясь к ее шагу, Кормак поглядывал в окна на звезды, которые так и не увидел его брат, и думал, сколько всего Рекс сделал, чтобы подарить ему такой шанс. Его старший брат приглядывал за ним, как и всегда.
Спустя десять минут Кормак уже затягивал ремни несуразного шлема, который составлял часть обязательной экипировки, обеспечивающей безопасность в зале невесомости. Помимо шлема он надел наколенники, налокотники и щитки. Он едва мог передвигаться и знал, что выглядит нелепо, но все это не имело ни малейшего значения. Еще мгновение – и он будет в гребаной невесомости.
Затем сияющий прислужник – а не покрытый ржавчиной, как привык Кормак, – подтвердил, что экипировка его в порядке, и открыл герметичные двери. Кормак шагнул в темное и, вероятно, очень просторное помещение, хотя сказать наверняка было сложно. Со всех сторон слышались смех и вскрики. По бокам от входа располагались поручни, служившие, видимо, для того, чтобы принять нужное положение.
– Не хочешь ничего мне сообщить? – поинтересовался Кормак у прислужника.
– Постарайся не наблевать. Людям свойственна брезгливость в отношении чужих биологических выделений.
– Благодарю за подробности, – ответил Кормак, гадая, кому пришло в голову снабдить роботов сарказмом.
Кормак сделал глубокий вдох, потом ухватился за поручни, перекатился назад на пятки, чтобы придать себе ускорение и ринулся во тьму. Мать честная, он летит. Он растопырил руки и как полный придурок испустил восторженный вопль, паря в воздухе и не чувствуя собственного веса. Рекс был бы в восторге, подумал он, неизбежно ощутив укол печали.
Тут он врезался во что-то плечом. Точнее, в кого-то.
– Прошу прощения! – дружелюбно воскликнул Кормак.
– Осторожнее, придурок, – огрызнулся в ответ мужской голос.
– Я же сказал, прошу прощения, – повторил Кормак, на этот раз с большим напором.
– Прошу прощения, – передразнил его неизвестный, проглатывая гласные и имитируя акцент дэвианцев.