Несерьезная педагогика - стр. 9
Ханя поняла. Получив кубиком по голове, она только легонько потирает ушибленное место – и даже не помышляет о том, чтобы дать сдачи. Чувствует себя виноватой – возвращает кубики, отдает больше, чем взяла, и извиняется перед Юреком.
В записи я предпочел опустить жесты, движения (да и попробуй их передать), записывая только слова, чудесные в своей простоте и с такой выразительностью повторяемые.
Хелька трижды повторяет «на», отдавая Юреку кубик, Юрек дважды повторяет, что Хелька теперь не может строить, Ханя дважды – что отдала кубики. Мне кажется, автор и актер достигают большего драматизма повторением одного возгласа, нежели длинной тирадой. «Мама, мама!», «У меня нет дочери, больше нет дочери!», «Я невиновна, абсолютно невиновна!» – это способно произвести сильное впечатление. Думаю, стоит обратить особое внимание на повторы в детской речи. Они наверняка очень часты.
Сцена эта порождает во мне множество мыслей.
1) В мире чувств дети гораздо богаче нас – они думают чувствами.
2) Если даже описывая эту сцену, я совершаю над собой насилие, чем было бы мое вмешательство? «Ханя, отбирать нехорошо – отдай», «Хелька, драться нехорошо – извинись»…
3) Какая же замечательная школа жизни для детей – наш детский сад!
Хелька:
– Ты умеешь так строить?
Нини:
– Мы с тобой не разговариваем.
Юрек хочет взять, Хелька его отталкивает, Юрек не протестует.
Хелька:
– Я вам дам (кубики).
Нини:
– Не надо… не надо.
Ханя:
– Я красивый замок построила.
Хелька:
– Некрасивый, некрасивый!
[Пробел]
Хелька:
– Ты умеешь так строить?
Молчание.
– (?) без тебя обойдемся.
Хелька мне:
– Я красиво построила?
Я:
– Красиво.
Хелька:
– А вы умеете?
Я:
– Умею.
Лишь теперь, отвергнутая, униженная, она обратила на меня внимание, заговорила. Бедняжка!
Хане болтливость Нини отчасти импонирует, отчасти докучает.
Хелька поправляет сдувшийся мячик:
– Вот как надо – видите?
Юреку:
– Дай мне коробку.
Юрек – защитное движение[1].
Хелька гладит его по лицу. Он не дает, отходит. Хелька грубо отнимает, убегает, садится рядом со мной.
[Пробел]
Хелька:
– Ты умеешь так строить?
Юрек:
– Нет. Бзз… взз… взз… вззы… бззззы…
Наконец-то… Но в какой карикатурной форме – я бы не удивился, если б она вздохнула.
Эти записи выдают усталость. Я продолжаю их вести, потому что понимаю ценность такого дневника, но я устал, бесконечно устал, а потому халтурю. Прокомментирую последнюю сцену (уже не доверяю памяти): Хелька, которой так хотелось услышать, что они не умеют того, что умеет она, наконец-то достигла своей цели. Юрек не умеет, Юреку обидно признаться, что он не умеет, так что «бзз-взз-взз» – пренебрежительная реакция на вопрос, попытка сменить тему. Точно так же недавно поступила сама Хелька.
Хелька обращается к Нини, а не ко мне.
Молитва: участвуют Ханя и Крыся. Хелька, подавленная, после молитвы – решительно – Юреку:
– Это мое место, мое!
Юрек уступает, пересаживается.
После круга[3] Ханя сгоняет Юрека с его креслица, тот послушно пересаживается на другое.
Хелька на своем месте колотит ногами по столику, стучит столиком, хлопает по столику ладошкой.
[Пробел]
У Хельки кубики; она вынимает один, со стуком кладет на стол (движения вялые), подпирает голову руками. Начинает строить – ворота замка, как у Хани; не получается; треугольная верхушка падает с основания снова и снова – в третий раз, в четвертый. Хелька убирает кубики обратно в коробку.