Несчастье помогло - стр. 5

Коллеги с опаской смотрели, как я очищаю свое рабочее место от того, что всем остальным приносит радость. Якобы приносит. Нэнси Уилкинс, которую неделю назад бросил жених, лила слезы над своей утренней чашкой кофе. Пользуясь расстроенными чувствами девушки, рядом с ней вился какой-то мелкий дух, верно, рассчитывал проскочить в тело, пока душа в расстройстве.

«Прочь!»

Да, я тоже предпочла бы остаться единственной одержимой в нашей развеселой конторе, так что нарушила одно из своих главных правил: не приближаться к людям и не разговаривать с ними без крайней на то необходимости.

– Нэнси, опять ревешь? – с ехидцей осведомилась я, бросив на духа злобный взгляд.

Тот словно бы уменьшился и заметался как одуревший от страха голубь. Боялись, конечно, не меня, а того, кто внутри. Овладевший мной дух был куда как сильней, злей и мог просто сожрать мелкого незадачливого сородича. Иногда он так и поступал, охотиться на духов я позволяла ему с легкой душой.

– Перестань издеваться! – всхлипнула страдалица.

На самом деле, издевалась над ней недобрая половина коллектива, так как Уилкинс страдала душевно, громко и прочувствовано, а у людей есть пределы терпения по отношению к чужому нытью.

Злой дух во мне раскатисто зарычал и уставился на мелкую шваль рядом с моей коллегой чрезвычайно плотоядно.

– Перестать? Так я же еще и не начинала, – ухмыльнулась я широко и довольно.

Дело сделано, теперь и восвояси можно отправляться, слушать вопли страждущих.

Обычно все звонки на горячую линию начинаются с истошного «Помогите!». Новички на линии сперва пугаются до испачканных штанов – чаще, конечно, юбок, в основном у нас работают женщины – теряются, едва не в обморок грохаются.

Меня не выпнули до сих пор потому, что крики о помощи большого впечатления на меня не производили. Низкая эмпатия, ну, по крайней мере, так считалось. В реальности же дух просто упивался чужими трагедиями и давал заряд позитива огромной мощи. Иногда из-за этого я чувствовала себя моральным уродом. Сперва. Потом привыкла и просто приняла все как данность. То, что никому не мешает, а, напротив, порой даже приносит пользу, может быть и ненормальным. Почему бы и нет, в конце концов?

Стоило только усесться за рабочее место, как тут же загорелся индикатор на телефоне.

– Служба спасения. Что у вас случилось? – пропела я хорошо поставленным голосом.

Нас приучали с первого дня говорить так, будто мы знаем все на свете, а заодно любим собеседника как родную мать.

На экране начала высвечиваться информация о телефоне. Звонили с мобильного, система уже начала процесс локации.

– Помогите! – зашептали в трубку с сильным иностранным акцентом. – Меня хотят убить!

Шепот – это хуже крика, гораздо хуже. Или пострадавшему сильно досталось, и у него нет сил, чтобы говорить громко, или рядом находится кто-то или что-то, источник опасности.

– Код три, район Хайнорт. Молодой мужчина сообщает о попытке убийства, – скороговоркой выпалила я, переключив микрофон на служебную линию.

Тут же несколько экипажей патрульных отрапортовали о готовности выручить бедолагу. И почему-то Саммерс со своими двумя оболтусами-друзьями. Понесло же их в район Хайнорт.

Я прожала на дисплее нужные кнопки, давая уточнения. Сигнал мобильного исходил предположительно со станции метро.