Несбывшийся ребенок - стр. 27
– Добрый день, – Бригитта кивнула женщине, стоящей у входа, и направилась в сторону гостиной, где виднелся стол с аккуратными стопками постельного белья.
– Пойдем, солнышко, – позвала она Курта, который уселся на ковер в прихожей и играл с бахромой. Зиглинда уже пробралась на кухню и рассматривала буфет с мраморной столешницей.
– Подождите! – крикнула женщина. – Надо зарегистрироваться. Получить номер.
И постучала обкусанным ногтем по стопке бланков.
– Конечно, – Бригитта заполнила бумаги и улыбнулась – несмотря на спешку, она прекрасно понимала важность установленных правил. – Сегодня много народа.
– Бывало и больше, – пожала плечами женщина. – На прошлой неделе на Дельбрюкштрассе, в Груневальде, было не протолкнуться. Целая вилла – три этажа – первоклассных товаров. Канделябры и всякое такое. Хотя кому нужны канделябры?
– И правда, – пробормотала Бригитта. – Зигги, сюда!
В гостиной было многолюдно – Курта приходилось держать за руку, чтобы не потерялся. Бригитта осмотрела табурет для пианино, пару подставок для книг, оловянные часы. И тут заметила его… Самовар восседал на кресле, как радушный хозяин.
Зиглинда воскликнула от восторга:
– Прямо как у тети Ханнелоры!
– Да? По-моему, даже лучше, – бросила Бригитта.
Не исключено, что он тоже когда-то принадлежал венценосной семье. Мягко поблескивало старинное серебро и гладко отполированные ручки черного дерева.
– Мама, ты только взгляни на краник! – воскликнула Зиглинда. Он был сделан в форме рыбы с изогнутым змеиным телом и изящным хвостом, а вместо рта – отверстие для кипятка. В комплекте к самовару шел серебряный поднос.
– У тети Ханнелоры нет подноса, – проговорила Зиглинда.
– Ты права, золотце.
До начала аукциона оставалось совсем немного – они отправились осматривать другие комнаты, Курт плелся сзади. Кухня оказалась очень хорошо оборудована. Две отдельные раковины! Такого Бригитта еще никогда не видела.
– Одна для сковородок и кастрюль, другая для тарелок и чашек, – предположила Зиглинда.
– Пожалуй, – согласилась мама. Зигги очень смышленая, вся в отца.
На столе, покрытом нарядной скатертью, валялись хлебные крошки – как тропинка в лесу. Бригитта, не задумываясь, стряхнула их на пол. Так-то лучше. Рядом с плитой стоял буфет с мраморной столешницей. Она провела рукой по прохладному камню – то, что нужно для хорошей выпечки. Если бы у нее был такой, она бы смогла приготовить идеальный яблочный штрудель, любимое лакомство Готлиба. Зиглинда открывала маленькие фарфоровые ящички для пряностей: гвоздика, корица, мускатный орех, имбирь. Запахло Рождеством.
– Осторожнее, Зигги. Не просыпь, – предупредила Бригитта.
Ее ящичек для пряностей был крохотным, как кукольный комодик. Она поискала на буфете каталожный номер, но не нашла. Попыталась отодвинуть буфет от стены, но оказалось, что он прикручен.
– Продается? – спросила Зиглинда.
– Вряд ли, – отозвалась Бригитта.
– Его бы на нашу кухню! Тут полно корицы. А у нас как раз кончилась.
В ванной внимание Бригитты привлек душ – огромный, как головка подсолнечника. Она представила, как обильные струи падают ей на волосы и стекают по телу. Персональный домашний ливень. С края ванны свисало засохшее полотенце, Бригитта слегка пихнула его ногой. Оно упало с глухим звуком, будто книга выскользнула из рук уснувшего полуночника. Курт поднял полотенце и начал жевать. Хорошо, Зиглинда заметила, отобрала и отвлекла мальчика, прежде чем тот успел расплакаться.