Нерон. Родовое проклятие - стр. 2

И я взлетел в воздух, а потом плюхнулся в воду.

Вода была такой холодной, что я даже вскрикнуть не смог и сразу стал тонуть. А потом меня схватили сильные руки и вытащили из воды – я вдохнул. Меня усадили на палубу. Рядом, подбоченившись, стоял дядя.

– Не повезло сегодня, повезет завтра, да, Херея? Ты слишком мягкосердечен, если спас из воды этот мусор. Все, что приносит в мир моя сестра, испорчено.

Я сидел рядом с Хереей, меня трясло от холода. С моего места просматривалась вся покрытая мозаикой палуба огромного корабля. Белая мраморная рубка сияла в лунном свете.

Сумасшедший, который бросил меня в воду, теперь расхаживал туда-сюда и смеялся. В следующий раз я услышал точно такой же смех, когда стал старше, – так повизгивала, хныкала и подвывала посаженная в клетку гиена.

«Забери меня, забери меня с этой лодки!» – умолял я любого из богов, лишь бы кто-то меня услышал.

Херея положил мне на плечо огромную ладонь:

– Вставай, парень, чтобы согреться, надо походить.

Он заставил меня подняться и водил вдоль палубы, пока я снова не почувствовал онемевшие от холода ноги. Когда мы проходили мимо гребцов, они поворачивали в нашу сторону голову, как цветок на стебле. Один или два улыбнулись, остальные были похожи на расставленные на палубе статуи.

– Видишь, уже близко. – Херея поднял меня на руки и указал пальцем в сторону суши. – Скоро мы сойдем на берег и вернемся домой.

Как и когда я вернулся домой, не помню. Я уже говорил, что те ранние воспоминания словно подернуты туманом и не связаны между собой. Они как облака, проплывающие в моей голове, – каждое само по себе, и каждое вмещает что-то свое.

Моя маленькая кровать в доме тети, где я жил, была узкой и жесткой. Думая о ней, я даже чувствую грубые простыни, но что еще было в той комнате, увидеть не могу. Знаю, что дом был в сельской местности: по утрам я слышал кукареканье петухов и помню, как собирал на соломенной подстилке теплые яйца. А еще помню много самых разных бабочек и цветы на длинных стеблях – теперь я знаю, что это были сорняки.

Я звал тетю Бабочкой, потому что одним из ее имен было Лепида, что означает «прекрасная и утонченная», а она была очень красивой. Ее волосы отливали медью, но не яркой, будто только что начищенной, а потускневшей от пыли. Будучи младшей сестрой моего отца – он умер до того, как я успел его узнать, – она рассказывала мне о нем разные истории. Однажды я вслух заметил, что у нее волосы светятся на солнце.

– В нашем роду у всех волосы цвета бронзы, – рассмеялась тетя в ответ. – Вот у тебя волосы светлые, а я все равно вижу легкий бронзовый оттенок. Хочешь, расскажу, почему так получилось?

– Конечно хочу!

В надежде, что история будет длинной, я поудобнее устроился рядом с тетей.

– Хорошо, слушай. Когда-то очень давно один из наших предков шел по дороге и вдруг увидел двух высоких и красивых молодых мужчин.

– Это были боги? – попробовал угадать я.

Когда вдруг возникают высокие незнакомцы, это всегда боги.

– Да, боги-близнецы – Кастор и Поллукс. Они сказали нашему предку, что римляне одержали победу в великой битве, затем велели ему пойти в Рим и всем об этом рассказать. А чтобы доказать, что они боги и говорят правду, близнецы прикоснулись к его черной бороде, и борода сразу стала рыжей. Так наш род получил свое прозвище: Агенобарбы, Рыжебородые.