Нерон. Блеск накануне тьмы - стр. 30
Вскоре мне доставили довольно странное приглашение от моего старого друга Петрония, который именовал себя моим «арбитром изящества»[30]. Впрочем, его приглашения всегда были странными.
Это гласило:
Вернемся в обиталище Пана, услышим эхо природы и поднимем чаши за щедрые дары Жизни. На краю леса Элии, после калитки, за ручьем. Принеси свирель.
И все. Петроний не указал повод, по которому устраивается встреча, не упомянул, кого пригласил еще, вообще больше никаких подробностей. Впрочем, это было вполне в его духе. Предполагалось, что я все узнаю, когда доберусь до указанного места.
Интересно, где Петроний сейчас? А где был во время пожара, который теперь официально назывался Великий пожар Рима?
Я вдруг понял, что очень хочу оказаться на этой встрече, ведь уже довольно долго моя голова занята одним лишь бедствием и его последствиями. Да и общался я только либо с потерпевшими, либо с ликвидаторами пожара. Мне было необходимо отвлечься, хоть ненадолго сбежав из города.
В назначенный день я в сопровождении нескольких рабов отправился на поиски указанного в послании Петрония места.
Лес Элии славился мистическими звуками, которые раздавались там по ночам, и живущие в окрестных деревнях люди избегали в него заходить. Теперь лес окружали засеянные пшеницей и ячменем поля, которые обрывались у протекавшего возле границ леса ручья.
Я легко отыскал в ограде описанную Петронием старую калитку, прошел через нее, а потом вброд пересек ручей.
Передо мной был темный смешанный лес из высоких сосен и дубов. Вглубь его вела тропинка – пусть едва заметная, но все же существующая.
Мы осторожно шли по тропинке. Из травы поднимались потревоженные нами облачка светляков, которые тут же начинали светиться и летели вперед, словно указывая нам дорогу. Ветер тихо вздыхал в верхушках деревьев, где-то журчала, перекатываясь по гладким камням, вода.
Тропинка свернула, я услышал мужские голоса и, пройдя еще немного, увидел поляну со множеством плетеных кушеток и грубо сработанным алтарем. На нижних ветках деревьев были развешаны похожие на больших мотыльков фонари.
С одной из кушеток встал Петроний и направился в мою сторону, на нем была черная козлиная шкура и искусственные рога.
– Цезарь, от имени Пана приветствую тебя!
Я молча смотрел на него и гадал – сон это или реальность? В последнее время мне снились очень странные сны.
– Ты прихватил свою свирель? – поинтересовался Петроний таким тоном, как будто это был самый обычный вопрос из всех, что он мог задать мне при встрече.
– Да-да, принес. – Я показал ему свирель.
Пастушья свирель с виду простая, но играть на ней на самом деле довольно сложно.
– Хорошо, – кивнул Петроний. – Мы позовем Пана составить нам компанию.
Он провел меня к кушеткам, на которых возлежали его гости. Некоторые когда-то состояли в нашем литературном кружке, других я знал меньше.
– Почетное место. – Петроний указал на кушетку, стоявшую в центре. – Итак, – провозгласил он далее, – к нам присоединился последний и высочайший гость, дабы вместе с нами порадоваться тому, что мы спаслись от пожара невредимыми, и славить наше содружество, которое будет длиться и впредь. Мы все друзья цезаря, не так ли?
Он сослался на мой официальный титул, но интонационно придал ему более глубокий и личный смысл. Затем занял место хозяина в изголовье кушетки, стоящей по правую руку от меня.