Нереальный мир - стр. 13
– Хорошо, что этого хрена выгнали. Диктаторов никто не любит.
– Да, он корчил из себя начальника и много себе чего позволял. А другой кадр – Бабник Чип торчал у нас в подвале, где живут мастера. Монтер имел пять детей от пяти жен, платил алименты и выписывал себе премии большие.
Один раз он на месте высосал бутылку коньяка и хотел меня отправить куда-то. За ним пришла жена, и он материл ее, когда она хотела увести его. Это был тот еще концерт. В итоге, его с трудом увели, а потом уволили. Монтер перестал работать, как и зам, хотя работал неплохо. Монтер – сын декана РТ Коки.
– Жесть! Ну, веселые кадры у вас работали. Алкаши сейчас везде.
– Да, после ухода Бабника стало скучновато. Любители зеленого змия влипают в смешные случаи, а нам юмор ой как нужен. Иначе будем как в том доме, в основном корпусе, где все тухло. «Тот дом, как дурдом», – так говорит наш бухгалтер Клава. Теперь сын декана, который покурил кальяна, работает в том доме, просиживает штаны и торчит в подвале под присмотром отца. Как сказал Каторжник: «Бабник был ничтожеством, поэтому оставил неприятный осадок». А мы с ним дружили, курили в подвале. Я недавно проходил мимо редакции и хотел поговорить с редактором, очкастым ботаником Егором Чижиком, и секретаршей-лесбиянкой Дусей Пыжик-агрегат, но там все закупорено. Черт, приперло меня. Я сейчас вернусь.
Семен идет на балкон и писает в стакан. Выливает в окно и вздыхает, возвращается на место.
– Полегчало? А что ты хотел узнать? Почему статью не напечатали?
– Да, чуть не описался. Хотел лично побеседовать. Вопросы у меня к ним есть, но они меня игнорируют. Не хотят ничего менять в своей газетенке.
– А ты как думал? Неудивительно. Наверно, они там не бывают.
– Да, похоже на то. Это видно по качеству газеты, которую делают, чтобы отвалили. Ничего их не заботит. Это еще мягко сказано, дружище. А ты, я смотрю, Дениска, на навороченную технику подсел, как люди, бараны.
Накупили себе смартфонов и планшетов, а я – консерватор. Не хочу привыкнуть, техника вызывает сильную зависимость, как трава и алкоголь.
– Это ты зря так думаешь. Никакой зависимости у меня пока нет.
– Посмотрим. Это как говорить, что при взятии кредитов не может быть зависимости, а люди, бараны, набирают кредитов и живут взаймы. Мне это отвратительно, как мода, на которую клюют люди, думая, что это круто. Но они нелепы и слепы, раз следуют за модой. Носят носатые ботинки узкие, туфли на шпильках, которые могут носить лишь скудоумные. Стадный инстинкт. Им нужна якобы красота, а об удобстве не думают, и это смешно и печально. Я даю им клички и вешаю ярлыки. У людей с такими вкусами нет будущего. Они деградируют и вымирают, безумные и фанатичные. И мне стыдно.
– О, как тебя понесло после косяка, дружок! Целый философский трактат выдал. Жесть, меньше кури, мой тебе совет, а то только врагов себе наделаешь с такими взглядами. Ты прямо циник, Сеня. Не любишь ты людей явно.
– Людей не за что любить. Да, я – убежденный циник и вижу уродство людей. Циники лучше видят, чем серая масса, потому что они стоят выше сброда. Для них нет правил и норм. Они их отрицают, и я имел в зад чертову этику и мораль. На хрен все это! Люди – варвары, стадо свиней, и они ими останутся. Я сужу их. Ничто не исправит природу людей. Они злые, тупые козлы, а тяга к насилию у них в крови. Они никогда не признаются, что гниют изнутри, как любой гей. Задрали меня горлопаны-зазывалы на улице.