Нереальные хроники постпубертатного периода - стр. 3
Ян сдвинул плечами, показывая, что он старался помочь и вообще хотел как лучше, но «раз вы так хотите». Он развернулся бежать и споткнулся о большой деревянный ящик. Грохнулся на землю и тут же подскочил. Прямо перед ним лежали ноги. Людей видно не было, они были накрыты брезентом, торчали только ноги. Ян понял, что все они не живые, а мертвые, убитые. Он обернулся к Щеголеву, но тому было не до Яна. Пальба шла со всех сторон, и грохот стоял такой, что прапорщик, наверное, иногда не слышал собственного голоса. Корабли маневрировали, стараясь выпалить то одним бортом, то другим, а на батарее как будто не обращали на это внимания. Солдаты методично заряжали пушки и по команде Щеголева стреляли в пароходы.
Вид погибших солдат поразил Яна. Он встал, отряхнул коленку и решительно повернул назад к батарее. Щеголев как раз сел на разбитую пушку и снял фуражку, утирая пот со лба, хотя погода была не летняя и с моря дул свежий ветерок, пробирающий до костей. Ян вспомнил, что сегодня должно быть только десятое апреля, если это настоящая бомбардировка Одессы, а перед ним прапорщик Щеголев.
– Чего вернулся, я же говорю, стреляют здесь, убить могут. У меня уже пушкарей вон сколько побило.
– Я должен вам помочь, Александр Петрович, обязательно.
– А мы представлены, что-то не припомню?
– Да, я вас знаю, потом объясню откуда. Я должен обязательно вам помочь. Что нужно делать? Я многое могу.
Щеголев улыбнулся и достал курительную трубку.
– Что же вы можете, господин, простите, не припомню вашего имени-отчества?
– Ян Петрович.
– Из поляков, что ли, будете?
– Нет, из русских, просто у моего дедушки был друг венгр, его звали Янош, вот меня в его честь и назвали.
– Мудрено, – Щеголев обернулся в сторону вражеских кораблей, отдал какую-то команду своим канонирам, – значит, мы с вами по отцам тезки.
– Получается, да. Я вижу, вы закурить хотите, не желаете ли, я вас угощу сигаретой, – Ян подумал и добавил: – Это новая мода в курении, в Болгарии делают. Видите, на пачке написано БТ – болгарский табак, значит. Считаются очень хорошими сигаретами.
Щеголев снова посмотрел на рейд и сказал:
– Пока вроде бы успокоились, можно и покурить, а то как учнут палить – не до табака будет. Из Болгарии, говорите, табак, турки сейчас там властвуют, и нам покоя нет. Одеты вы больно легко, мундир-то свой где потеряли? – говорил Щеголев, принимая в руки невиданную им ранее вещь.
– Мундир, – Ян осмотрел себя с ног до головы, – на берегу пришлось оставить, неудобно было бежать.
– Накиньте хоть шинелку пушкарскую, ему-то она уже точно не понадобится.
– Нет-нет, – слишком быстро возразил Ян, – я как-нибудь обойдусь.
– Да не пугайтесь вы так, крови там нет. Я знаю, статские больно крови боятся. Так не пугайтесь, его когда убило, шинель в стороне лежала. Теперь-то уже и не оденет, жаль, хороший канонир был, – Щеголев никак не мог раскурить сигарету на ветру.
– Спасибо большое, но я обойдусь. Тут еще такой бой жаркий.
Ян достал свою нетухнущую «Zippo», чиркнул и поднес к сигарете Щеголева. Прапорщик прикурил и с интересом начал рассматривать зажигалку.
– Знатная штука, это где же такое делают?
– Далеко, в Америке, в Североамериканских штатах.
– Ты смотри, такая глушь, а что умеют.
– Дарю, презент. Только не отказывайтесь, от всей души.