Нереал - стр. 9
– Значит, стрелял из вашего оружия?
– Дам я ему свое оружие! Пишите так – из пистолета ТТ, принадлежащего тиру.
Выходит, все-таки допрос.
– Его супруга сказала, что он хочет получить сертификат охранника и устроиться в банк. Вы в курсе?
– Да собирался. Только там ведь не одну стрельбу сдавать надо.
– Есть у него шансы?
– Если заплатит кому следует.
– А как у него именно со стрельбой?
– Нормально. Я бы сказал – более чем нормально.
Тут голос отвечавшего несколько оживился.
– И какие результаты? – спросил голос номер раз.
– Начинал – было где-то восемьдесят – восемьдесят пять. Сейчас из девятки не выпадает. Стабильно.
– Значит, девяносто – на двадцать пять?
– На двадцать пять.
Я человек штатский. В последний раз стрелял еще в школе. Ну, не интересны мне эти мужские игрища на свежем воздухе. Девяносто – это уж точно были очки, а двадцать пять, скорее всего, метры. Я напряг память и воображение – получилось, что тот, о ком толкуют люди за жестяной стенкой, неплохой стрелок. Выбить десять девяток для меня было бы фантастическим подвигом. Но как ко мне в голову попал стрелок Башарин? Стрелок Башарин, стрелок… Тепло, тепло, еще теплее…
– Очень хорошо… – заметил голос номер раз. Задумчиво как-то заметил, и что любопытно – ему совершенно не понравился этот результат.
– Это его потолок.
– Нормальный потолок. А навскидку?
– За молоком, во всяком случае, не ходит.
– На двадцать пять?
– Ну, я же сказал.
Ходить за молоком на двадцать пять метров – это было уже выше моего разумения. Хотя при таком грохоте Сафари мог претендовать на молоко за вредность. И гонять за ним Башарина… впрочем, меня уже заносит…
– И когда же Башарин был у вас в последний раз?
– Когда?
Я не имел намерения подслушивать. Но если полчаса наслаждаешься исключительно диалогом пистолета и винтовки, то даже таблица умножения, не к ночи будь помянута, покажется тебе сонетом Петрарки.
Двое за жестяной стенкой устроили возню над карманным календарем. А потом то, что отвечал на вопросы, сказал, что у него больше нет времени. Что клиент ждет. И выслушал благодарность за содействие.
Стрелок Башарин, долбил я, эй ты, стрелок Башарин, заблудившийся в моих извилинах! Выдь, покажись на свет Божий! Или ты не стрелок вовсе?
– Вот что у нас получилось, – сказал голос номер раз. – Это, извините, должно быть оформлено как протокол допроса. Вот тут распишитесь – что с ваших слов все верно.
Сафари внес поправку – мол, прогресс с Башариным случился за полтора месяца занятий. Почему-то это для него было важно. После чего гениальный инструктор с представителем власти и распрощался.
Я видел его не то что краем глаза, а вообще непонятно чем, когда он подошел к стойке, заглянул на кухню, никого там не увидел и ушел. Парень лет тридцати, поджарый, физиономия почему-то очень круглая и, что любопытно, волосы почти до плеч. Не схваченные в хвост, как теперь повелось, а просто так. А на шее болтаются наушники. Такие теперь, выходит, снайперы.
Ну и где же ты, снайпер Башарин?
Тьфу! Я и впрямь чуть не плюнул. Никакой он не стрелок, а – ходок! Я даже услышал средним ухом явственные слова:
– Ну, Башарин – это ходок!
Имелось в виду – по части слабого пола.
Человек за жестяной стенкой уронил авторучку. Удивительно, как далеко может укатиться эта штуковина без всяких к тому физических предпосылок. Если бы я не настиг ее в нырке под стол, она бы пронеслась через все кафе.